Глава 6

Повесть "Записная книжка пророка Иеремии" | четверг, 25 апреля | 205

Глава 6

Что можно сказать об общей обстановке в любом городе России в определенный день и час любого года советского и постсоветского периода? Её характер определяется тремя словами: она сложная, напряженная и неоднозначная.

Именно этими тремя словами начинал свой доклад о ситуации в Тюменской области генерал КГБ Василий Пчелинцев до смерти генерального секретаря Леонида Брежнева, после его смерти, а также после кончины всех последующих генеральных секретарей.

Уже давно генерал Пчелинцев пенсионерствует в отставке, уже сменились на его посту очередные три генерала, уже и общественно-политический строй успел измениться, а доклады нынешнего Начальника Управления по-прежнему начинаются с неизменных  слов: обстановка в городе и области сложная, напряженная и неоднозначная.

У генералов государственной безопасности хотелось бы спросить, а может ли когда-нибудь обстановка в Тюмени  упроститься, ослабнуть и проясниться? Или она на веки вечные обречена быть в самой высокой точке уровня опасности?

Люди рушат царизм — обстановка сложная. Возрождают царей — сложностей не меньше.

Громят капитализм — чувствуется напряжение. Созидают капитализм — напряжение все усиливается.

Мечтают о коммунизме, напрягаясь в муках поиска врагов. Прекращают мечтать о коммунизме, а муки не теряют прежней силы.

Мускулы мозга  привычно скованы судорогой напряжения: кто враг? Он должен быть где-то рядом, он затаился, но его звериный оскал вот-вот будет обнаружен и обезврежен.

Россия – родина врагов. Почти сто лет они плодятся на ее территории со страшной силой. В России народа рождается меньше, чем врагов народа.

День 22 марта 2013 года региональный Начальник Управления запомнит надолго. И я не дрогнувшей рукой могу подтвердить, что этот день был для него сложным,  напряженным и неоднозначным.

Первый звоночек о предстоящих судорогах под погонами прозвучал от его бывшего коллеги и сослуживца депутата городской думы Которезова.  В молодости этот Которезов был отличным сотрудником органов, крепко держащим в деснице меч, карающий секретарей горкома комсомола за разврат, пьянство и дебош по линии молодежного туризма.

Бедолаги из руководящего звена каждой группы, выезжающей в ГДР, вынуждены были в центре Берлина заставлять передовиков животноводства скандировать на аллее под липами: «Ленин, партия, комсомол!».

Водка изымалась еще в Тюмени до посадки в поезд, а попытки заменить её шнапсом по ту сторону границы нещадно пресекались. Все разговоры деревенских ребят в купе плацкартных вагонов конспектировались, как во время следования туда, так и по возвращению обратно. Мимолетные замечания типа: «Если я расскажу деду, как живут побежденные фрицы, он мне не поверит», брались на карандаш с указанием имени рассказчика, названия колхоза и  адреса  проживания в Голышмановском районе Тюменской области.

Рассказчику делались негласные предупреждения два раза: в тот же день в поезде, второй раз – в голышмановском райкоме комсомола. Таким образом, удалось сберечь душу деда, потерявшего на последней войне ногу.

Затем Которезову доверили сопровождение групп, сформированных из руководителей областного совета профсоюзов. И не только в страны социалистического лагеря, но и по лагерям матерых идеологических врагов в стане, оккупированном Ротшильдами и Дюпонами. Сотруднику органов безопасности удавалось добиться поразительного результата: все вернувшиеся из поездки на протяжении долгого периода времени успешно выступали на собрании трудовых коллективов и яростно клеймили язвы классовой эксплуатации горстки олигархов всего населения Англии, Франции и Америки.

В 1987 году Которезову поручили сопровождать тур высшей категории сложности — поездку партийно-советской делегации в Италию в рамках налаживания добрососедских отношений. С налаживанием мира и согласия у него получилось несколько  хуже, чем с обострением и конфронтацией. Партийные функционеры относились к нему без должного уважения, а правильнее сказать — совсем без всякого уважения. Во время этой поездки его первый раз матерно послали по известному адресу, когда он попросил отказаться от спиртного во время международных контактов.

Но не этот факт поставил под удар его профессиональную репутацию, а то, что его послали по этому же адресу и в его родной «конторе», куда он сдал подробный отчет о поездке. Оказывается, первый секретарь обкома партии попросил генерала больше «этого мудака» за границу с ним не отправлять, а перевести в участковые или в гаишники.

Зря Которезов в Риме напоминал партийно-советским работникам о сухом законе и советовал наливать в фужеры только минералку. А уж если очень захотелось выпить, вернувшись вечером в номер отеля, поставить за унитаз бутылку и, заходя по нужде, делать незаметно пару тройку глоточков итальянского белого вина.

Что делать с сотрудником органов госбезопасности, если в его услугах по идеологическому контролю больше не нуждаются? Направить на работу в органы милиции для усиления её кадрового состава.

Направили на должность заместителя районного управления внутренних дел. А что делать с таким заместителем, который умел ловить трех передовиков производства за распитием шотландского самогона под одеялом из горла, лежа втроем на одной кровати, но никогда не видел в глаза серийного убийцу, насильника или деревенского  дебошира с топором в руках?  Сбагрить куда-нибудь, где такой капитан милиции  не будет мешать работать личному составу подразделения, то есть — в депутаты.

Сбагрили. И вот уж почти пятнадцать лет он  продолжает служить, не мешая руководителям города и области пить белое итальянское вино.

Так вот, этот Которезов позвонил генералу и доложил, что выйдя из здания городской администрации, получил жесткий удар от крыши цирка.

- А кто в цирке крыша? — захотел уточнить генерал у своего нештатного  сотрудника.

- Это не человек, это — железо с ребрами, — пояснял депутат.

- Имя? – генерал требовал лаконичности и конкретности.

- Цирк, - повторил Которезов и опять начал бормотать о железной крыше.

У генерала хорошая память, и клички многих своих добровольных помощников вне штата он мог не сверять со списком. «Есть Силач, есть Мартышка, Арена, есть Полосатый и есть два Льва: Большой и Маленький, но сотрудника с кличкой Цирк — нет. Но есть один церковный батюшка с похожей по звучанию фамилией.

- Священник Цирке? — пробовал уточнить генерал.

- Не, тот в черном, а  крыша — синяя, и тот, что меня ударил, тоже был синий, — отвечал Которезов.

- Из воров местных или приблудный? — генерал перебирал в уме имена и погремухи криминальных авторитетов.

- Иностранец какой-то, махнул рукой, и меня понесло, я пролетел, а потом упал, - докладывал сотрудник обстоятельства контакта.

- Пролетел, упал. Ты можешь четко сказать, на какую сумму пролетел? — генерал не обратил внимание на слово иностранец, посчитав, что так его собеседник назвал гастролера.

- На 500 рублей, — четко сообщил Которезов цену целебной мази, которую приобрела поутру его жена. Но на языке сегодняшних бизнесменов цифра «500 рублей» означает на три ноля больше, чем звучит при ее произношении.

- 500 тысяч, пол лимона, — генерал не  удивился. Он вполне допускал, что Которезов был способен  вести некоторые мелкие делишки на лимон другой в год.

- Ладно, помогу с ним разобраться. Потом еще раз набери меня, чтобы я не забыл, - пообещал генерал своему сотруднику и сам выключил телефон. «Говорят, что бывших сотрудников КГБ не бывает, — размышлял он, держа молчавший мобильник в руке, — бывших не бывает, но сотрудники эти, как сейчас выражается молодежь, — унылое говно».

Хотя, если сказать по правде, депутат Которезов вполне сносно выполнял возложенные на него обязанности. Он числился в комитете по бюджетной политике городской Думы и в нужные моменты, когда обсуждался сверстанный в администрации порядок распределения годового бюджета, всегда активно поддерживал инициативы направить дополнительные 7-10 миллиардов на те проекты, которые были заранее оговорены генералом  с губернатором области и мэром города.

Проекты, которые курировал генерал: дорожный ремонт, жилищное строительство по программе «Сотрудничество» для ветеранов Севера и обеспечения квартирами военнослужащих, всегда имели необходимую депутатскую поддержку. И если надо было слегка намекнуть местным властителям, что подшефные ему батальоны строительных  и ремонтных фирм просят «огня», депутат Которезов  начинал возмущаться, что деньги в бюджетах города и области есть, но исполнительные органы региона ведут себя как собаки на сене, несвоевременно перечисляя и осваивая выделенные ресурсы. Деньги начинали поступать на счета фирм, а оттуда — по принадлежности согласно положенности.

Генеральные директора гордились своей дружбой с генералом, потому что понимали непосредственную связь между своей должностью и его званием,  а мэр и губернатор не забывали, что интересы государственной безопасности незыблемо стоят на первом месте в списке очередности интересов всех остальных бюджетополучателей.

У губернатора с мэром много было «своих» депутатов, но с «генеральским» никто никогда не вступал в дискуссию  на заседаниях бюджетного комитета. Сотрудником  депутат Которезов  был, конечно, унылым, но будильничком, вовремя напоминающим финансовому управлению мэрии и областного правительства, когда и сколько миллиардов должно быть перечислено к концу каждого квартала, — весьма звонким. А больше от сигнального механизма с депутатским значком на циферблате  ничего и не требовалось.

Если упоминание о каком-то иностранце в разговоре с Которезовым его больше позабавило, чем озаботило, то сообщение от сотрудницы службы охраны здания мэрии о неком госте из Организации объединенных наций встревожило генерала самым настоящим образом. Эту информацию надо было немедленно проверять и на такого рода сообщения требовалось оперативно реагировать. Генерал дал приказ выйти на прямой контакт со своим информатором в мэрии и подробнейшим образом расспросить администратора мэрии, то есть его нештатного сотрудника,  о подозрительном посетителе.

Вскоре генералу доложили, что «объект» предъявил удостоверение эксперта ООН, был одет вызывающе ярко, вел себя не совсем адекватно, но запаха алкоголя не распространял. Администратор утверждает, что записала номер удостоверения,  имя посетителя и дату его прихода в журнал, но такой записи там не имеется. Признаков вырывания страницы или других действий по сокрытию халатного отношения администратора к своим обязанностям не обнаружено. Администратор не может объяснить, каким образом исчезла запись. Жалоб на плохое самочувствие, рассеянность или усталость не высказывала. Настойчиво повторяет, что была бдительна и бдительности ни на секунду не теряла. Но не помнит, когда эксперт ООН покинул здание мэрии и покинул ли.

Разумеется, генерал дал несколько важных указаний своим заместителям: предоставить ему информацию о графике посещения города официальными делегациями из-за рубежа, сведения из аэропорта и железнодорожного вокзала о прибытии на территорию области граждан иностранных государств, одетых в синие покрывала, провести  опрос агентов государственной безопасности в фирмах, осуществляющих услуги такси, а также среди кондукторов автобусов частных перевозчиков.

С наиболее важными своими внештатными сотрудниками он приказал встретиться немедленно.

К секретарю мэра города подошла девушка, работающая в бухгалтерии мэрии, и попросила ее на минутку выйти в коридор. Убедившись, что вокруг никого нет, секретарь подробно рассказала девушке из бухгалтерии, как в ее приемной появился  странно одетый посетитель, по внешним признакам похожий на объект,  которым интересуется генерал. Секретарь особо подчеркнула, что ей он никаких документов не предъявлял, поэтому она не сообщила сразу же о его визите в инстанцию.

Девушка из бухгалтерии спросила, хорош ли он был собой, на что секретарь уверенно ответила, что была слишком занята и обратила внимание только на цвет его верхней одежды, но лицо, как ей показалось, у него было достаточно умным, глаза – большие и черные, губы тонкие, а нос чуть с горбинкой. Девушка из бухгалтерии очень внимательно посмотрела в глаза секретарю приемной, но та с честью выдержала испытующий взгляд одной проницательной  женщины в душу другой,  не менее проницательной.

«Что-то эта дамочка мне не договаривает», — подумала девушка из бухгалтерии. «А вот фиг я тебе буду всё рассказывать», — подумала секретарь приемной. И с чувством выполненного долга молодые женщины застучали каблучками по коридору и расстались, не оглядываясь.

Секретарь второй приемной, главы города, была чистосердечна и искренна во всех своих показаниях. Она правдиво и в полном объеме передала всё, что видела и особенно то, что слышала, когда во время визита объекта неожиданно включилась громкая связь, и стало слышно, о чем говорит по телефону ее начальник.

Девушка из бухгалтерии попросила ее уточнить, с кем и о чем говорил в это время ее начальник, и секретарь смогла вспомнить, что говорил он с незнакомой ей женщиной об отдыхе в мае. Через несколько минут генерал уже знал все то же самое, что узнала работница бухгалтерии, поднявшись на восьмой этаж здания мэрии. Но информация личного характера в данное время  генералу  показалась несущественной, поэтому он не стал приказывать продолжать работу по незнакомке и выяснять, кто она такая и часто ли звонит главе города.

Внимание генерала привлекли другие детали: объект говорит на русском языке без акцента, первый раз был замечен на вокзале, но в дальнейшем, скорее всего, передвигался пешком. Проявил непонятное любопытство, посещая приемные руководителей города, но при этом желания увидеть самих руководителей не высказывал. Оснований предполагать, что он является официальным представителем иностранного государства или какой-либо зарубежной организации, нет никаких. Гость города демонстративно предъявляет документы эксперта ООН. Для чего? Привлечь к себе внимание и наблюдать реакцию?

Какую реакцию собирался проверить этот гость,  генерала  и  аппарата регионального Управления?  Что ж, он получит эту реакцию. В голове генерала созрел план оперативных действий сотрудников вверенного ему Управления, и генерал приступил к его реализации.

Первое действие — звонок в Москву своему товарищу Денису, с которым вместе заканчивали Львовское военно-политическое училище. Друг работал в центральном штабе и практически еженедельно встречался с Начальником Управления России. У них с другом была давняя договоренность:  в случае опасности или подозрения на опасность позвонить и произнести фразу: «Скажи мне что-нибудь хорошее». Она означала, что тот, кто в Тюмени или тот, что в Москве хочет знать, нет ли у друга каких либо тревожных сведений относительно оценки руководства служебной деятельности звонившего. Если нет, друг отвечал: «Доброго тебе утра!», -  дня, вечера или ночи, в зависимости от времени звонка.

Если на горизонте появились тучи, и есть признаки скорой страшной грозы, товарищ должен был  на просьбу «сказать хорошее» ответить следующей фразой: «Россия будет великой!». Смысл ее однозначен: у тебя — большие проблемы.

Стоимость такого звонка для генерала невелика — около миллиона рублей. Это, всего на всего, цена одного джипа «ниссан», срочно отобранного  у владельца по имени Тахир, чтобы расплатиться за сеанс связи со столичным другом.

Генерал позвонил Денису  и услышал от него дружеское пожелание доброго дня. Значит, мысль о необходимости провести ротацию и заменить в Тюмени руководителя регионального Управления пока никем в штабе не озвучивалась, и горизонт по-прежнему чист.

Отлично, теперь находим в городе  гостя в рыжей чалме и идем к нему на сближение. Технические специалисты — по местам! Включаем мониторинг камер внутреннего наблюдения в здании мэрии, правительства и всех городских и областных департаментов.

Смотрим картинки внешнего обзора этих зданий и прилегающей к ним территории. Изучаем трансляцию сигналов видеокамер по самому вероятному пути движения объекта, если он уже покинул мэрию и направляется демонстрировать свои «корочки» в другие органы власти.

Включаем прослушку всех стационарных телефонов по списку номер 1 — это руководители города и области,  по списку номер 2 — заместители мэра и губернатора, директора департаментов и председатели депутатских комитетов, по списку номер 3 — крупный бизнес, списку 4 — религиозные лидеры и представители национальных диаспор, списку 5 — криминальный мир, списку 6 – несистемная оппозиция, списку 7 — коммунисты и ЛДПР, списку 8 — журналисты и творческая интеллигенция, и списку 9 — руководители региональных управлений МВД, госнаркоконтроля, следственного комитета и органов прокуратуры.

Частоту подключений к станциям мобильной связи увеличиваем с одного раза в сутки до десяти раз.

Выводим на улицу всех дворников, и гость будет обнаружен, даже если он спрятался в канализационном люке.

Генерал свою работу знал и работать умел. Он один из первых в России распознал в дворниках скрытый потенциал  успешной оперативно-розыскной деятельности.

В Тюмени на муниципальном контракте тысяча дворников. Они дисциплинированы и могут мгновенно выдвинуться в ту точку города, куда им прикажут. Это — полк быстрого реагирования на любые погодные условия. Тюменских дворников можно сравнить с десантниками: с неба на землю, с корабля на берег, из «пазика» на грязь.

И все солдаты этого полка дали согласие предоставлять любую информацию по первому требованию. Знание русского языка для добровольческой таджикской армии генерала Пятигодова не требуется. Главное, чтобы умел лопату в руках держать и был готов засвидетельствовать любой факт, который генерал считает свершившимся, и категорически отрицать те факты и события, которые,  по мнению генерала,  происходить не могли и действительности не соответствуют.

Куда бы вы не отправились в городе Тюмени, в театр, торговый центр или просто погулять около фонтана у гостиницы «Восток», вы обязательно встретите группу людей в одинаковых оранжевых робах, которая иногда что-то скребет и собирает, но чаще просто стоит и смотрит на вас. Для вас они не интересны, и вы никогда не всматриваетесь в их лица: а зачем всматриваться в смуглые лица дворников из Таджикистана?

Зато вы, как хозяева города,  их очень и очень интересуете. По вашей одежде они судят, знатен ли ваш род и сколько у вас слуг, по вашей машине определяют, широки ли ваши торговые дела, по вашим детям легко узнают ваш образ мыслей, а по вашей женщине догадываются, сколько у вас наложниц и рабынь.

Каждая красивая девушка, идущая по улице одна, изучается ими визуально от стальной набойки каблука до самого верхнего волоска на макушке головы. Первое, что определяют наблюдатели в робах: сколько девушке лет, второе: почему она не замужем. Даже если девушке всего шестнадцать лет, они все равно напряженно размышляют, почему ее никто не взял замуж.

И в тот момент, когда выдвигаются версии ответа на этот вопрос, между дворниками начинается жаркая дискуссия на гортанном наречии. Если каблук на туфельках девушки слишком высок, а ножки чересчур высоко открыты для просмотра, спор идет по такому вопросу: почему нареченный ей в мужья мальчик пренебрег ею: две семьи поссорились между собой, или у девочки обнаружилась плохая болезнь, или она провинилась перед господином и покровителем своим? Что случилось с этой красивой девочкой, почему ей так не повезло?

Девушка оголяется прилюдно только тогда, когда  судьба  вынудила её опуститься на самое дно. Для людей с Востока — это аксиома.  Если девушка высоко открывает свои ноги, значит, стоит она очень недорого. А женщина, которая прямо на улице выставляет напоказ свою попу, обтянутую в брючные колготки, готова спать с мужчиной за кусок хлеба.

Тюменки не учитывают, что живут они сейчас не в русском городище  «по ту сторону Урала», и не в Чимге-Туре  с большим количеством казахов и татар, а в городе, преобладающим населением которого становятся закавказские и прикаспийские племена, потомки народов глубинных территорий Средней Азии и Ближнего Востока. Женщинам у этих народов все последние восемь тысяч лет разрешалось показывать попку очень узкому кругу мужчин: одному господину и паре евнухов.

Женские «бедрышки», как бы аппетитны и обольстительны они не были по природе своей, будучи выставлены в обнаженном виде на городской улице — срам и позор. В постели мужа и господина ваша попочка и пипочка — розы пустыни. За воротами дома или занавеской семейного шатра — знак и символ нечестивости. Хоть какие моднячие и дорогие джинсики надевайте, хоть какой европеидный прикид на себя накидывайте, но если видны не только ваши икры, но и пузырятся под тканью ваши ягодицы, вы – голые в глазах тюменских дворников. Вам — не повезло. У вас нет хозяина мужчины. И потому оголилось темя ваше, и обнажился срам ваш.

Коренные тюменцы считают людей в оранжевых робах — несчастными гастарбайтерами,  покинувшими родину ради грошового заработка в лучшем городе земли. А вы подойдите в шесть часов утра к скверику около бывшего станкостроительного завода и поглядите на несчастных, когда они собираются все вместе перед развозкой по точкам. Это — молодые мужчины в прекрасной физической форме. В шесть часов утра дворники играют в футбол, разделившись на две команды, примерно по пять-семь игроков в каждой. Болельщики тоже в робах, их человек сорок. Гортанные крики, возгласы, смех. Надо сказать, качество игры вполне достойное: динамика, распасовка, тактика, индивидуальное мастерство — все на очень приличном уровне.

Если вы не поленитесь рано проснуться и придете посмотреть на это зрелище,  вы удивитесь  перемене во внешнем виде «оранжевых» — мускулистые красавцы предстанут перед вами, а не жалкие нищие, уныло моющие ограждения моста во время весенней распутицы или после летних дождей. А иногда и прямо в дождь, потому что «насяльник» забыл отменить свое вчерашнее распоряжение, отданное при ясном солнце на закате.

В то время, как местные юноши полупьяными возвращаются из ночных клубов, блюя за киосками и рыгая на тротуарную плитку, приезжие перед работой азартно разминаются игрой в мяч. За кем будущее и кто несчастен, господа?

Тюменским полицейским мускулистые красавцы из Малой и Средней Азии могут помочь только тогда, когда требуется бесплатная рабочая сила: что-то очистить, перенести, убрать. Гастарбайтеры не могут выступать в роли понятых, поэтому полицейские не испытывают к ним уважения и признательности. А вот службе Управления дворники в роли понятых не нужны, и их подписи ни под какими документами не требуются. Этой службе вполне достаточно того, что могут  рассказать дворники устно о своих тюменских коммунальных начальниках и, если требуется, о любом другом жителе Тюмени, который запланировал важную встречу с кем-то на скамеечке у гостиницы «Восток», например, если информация об этой встрече и описание собеседника на важной встрече важны для сотрудников Управления.

Глаза оранжевых дворников работают гораздо лучше оптики видеокамер, расставленных в общественных местах. Эти глаза выручили генерала и сегодня, когда потребовалось определить местонахождение гостя в синем пальто. Оказалось, что ни одна из видеокамер, расположенных в радиусе трехсот метров от здания мэрии, не выдает картинку. Вернее, выдает, но одну и ту же на протяжении нескольких суток.

Генерал знал, что система видеонаблюдения на Цветном бульваре несовершенна, но насколько она не соответствует задачам поиска и обнаружения подозрительных лиц, убедился воочию именно сегодня. Сотрудник полиции, который по совместительству сотрудничает с генералом, честно доложил, что камеры давно сломаны или отключены, а на монитор выдается старая запись, «лишь бы на нем что-то мелькало», как выразился лейтенант полиции.

 Последний раз камеры тестировали год назад, когда приглашали журналистов. Затем на бульваре во время установки аттракциона «Американские горки» переносили линии связи и сигнализации, кабель видеокамер вынули, завязали узлом и оставили торчащим наружу до весны, когда оттает земля, и строители приступят к рекультивации газона вокруг нового аттракциона. Так что, полиция своими техническими средствами ничем помочь генералу не может.

Когда ситуация сложна, напряжена и многозначна, выручить могут простые люди, а самые простые из них — дворники. Не успел специалист из управы Центрального района Тюмени дать бригадирам оранжевого спецназа описание внешнего вида искомого объекта, которое ему продиктовал по телефону генерал, как бригадиры оживленно замахали руками в сторону Цветного бульвара  и даже показали пальцем на колесо обозрения: «Уважаемый, наш земляк  — там. Позвать его сюда, дорогой?».  Специалист из управы замотал головой, отрицая необходимость такого действия, и  попросил лишь следовать за объектом и докладывать ему маршрут его передвижения. А потом поинтересовался: «Он тоже таджик?».

Мужчина постарше из числа бригадиров ответил: «Он — перс». Специалист вынужден был попросить дворника разъяснить ему, перс — это кто такой? «Вы называете их арабами», — разъяснил бригадир, но давать развернутую историческую характеристику древнейших обитателей Азии остерегся.

У тюменцев при упоминании  арабов в голове рождаются самые разные ассоциации: в разговорах об Эмиратах — это счастливые богачи, в воспоминаниях о службе в Чечне — это наемники, в телевизионных репортажах из Сектора Газа — это страдальцы, кидающие камни в израильские танки. Возможно, специалист из Управы с симпатией относится к страдальцам Сектора Газа, а возможно, — наоборот. Краткость — сестра осторожности, а осторожность — подруга мудрости. Общение со специалистами из органов безопасности, ставящими задачу найти и отследить, требует и осторожности, и мудрости, чего у бригадиров дворников Востока — не занимать.

Итак, объект обнаружен и взят под плотное кольцо наблюдения. Вот он разговаривает с оператором колеса обозрения, и через несколько секунд генерал узнает, о чем был разговор. Гость парит в люльке над городом, и генерал знает время, когда он приземлится. Гость отправляется в ресторан, генерал знает, в какой, и в ресторане уже готовится для него особый столик, не искажающий звук, и на этот столик направляется камера, не искажающая изображение.

С гостем никаких проблем: его не смущают дворники,  по три-четыре человека стоящие впереди и сзади него. Гость не обращает внимания на то, что когда он останавливается, дворники тоже встают и приступают к зачистке тротуара, а  когда он двигается по улице, бригада  прекращает драить бордюр и двигается вдоль дороги в том же направлении. Главное, что гость не пытается что-либо делать скрытно. Но на всякий случай, если гость решит, что пора закончить пешую прогулку и сядет в какой-нибудь автомобиль, неподалеку дежурят совсем другие специалисты, не из управы и не из мэрии.

Проблемы у генерала не с гостями города, а с его хозяевами.

Распечатки телефонных разговоров руководителей города  убедительно свидетельствовали, что до появления так называемого перса  они занимались своими текущими делами: мэр готовился к коллегии, а глава города к заседанию комитета по экономической и социальной политике. Но сразу после визита гостя содержание разговоров резко изменилось, и теперь оно касалось исключительно забот личного характера, не связанных напрямую с работой городской власти.

У генерала складывалось впечатление, что этот необычный визит «эксперта» был неким сигналом для мэра и главы города приступить к срочному выполнению крупных заранее подготовленных финансовых банковских операций, смысл и предназначение которых они хотели сохранить в тайне.

В разговорах упоминался личный банковский счет мэра, собеседники выясняли, кто имеет доступ к самой секретной банковской информации, консультировались с депутатом областной Думы, который контролировал работу того банка, где до недавнего времени трудились на разных должностях  нынешние  руководители города. После нескольких звонков они условились обсудить план своих действий вечером за пределами официальных кабинетов.

Генерал несколько раз перечитал запись телефонного диалога между мэром и губернатором области, после этого посчитал нужным прослушать аудиозапись этого краткого обмена репликами, чтобы почувствовать эмоциональное состояние их авторов.

Тревога, которой были наполнены звуки голосов, не оставляла сомнений: руководство города крайне обеспокоено положением в своем банке, а также состоянием своих финансовых дел в банках за рубежом и прежде всего — на Кипре.

Мэр и глава города прекратили «радиообмен» сразу после того, как договорились о встрече с губернатором. Тот также не долго пробыл в «эфире» и сделал всего три звонка: бывшему губернатору Ямала, бывшему губернатору Ханты-Мансийскому округа и мэру российской столицы. В разговорах с земляками был краток и просил оперативно сообщить ему тактику действий, если ситуация начнет быстро меняться. Что он понимал под словами «тактика действий», не раскрывал. Видимо, его удаленные собеседники все понимали без лишних слов.

А вот областной депутат, друг и товарищ губернатора, отвечающий за всю бюджетную политику региона, устроил настоящую телефонную конференцию с десятком абонентов и, надо сказать, перехитрил генерала. Нет сомнения, что он знал о прослушивании своих телефонов. У него их было пять. По этим пяти он лишь говорил своему визави, что сейчас ему перезвонит. И потом уже выходил на связь с номера, которым раньше никогда не пользовался и который не числился в списке генерала. Другими словами, оказался недоступен для прослушивания.

Но люди – ошибаются, и депутат, руководящий самым крупным банком области — не исключение. Свои звонки он делал, выйдя в сквер перед зданием Думы, а там уже работали и поджидали его две группы дворников.

Суть звонков стала ясна: тюменские хотели опередить питерских, выводя капитал из кипрского офшора. Генерал не принадлежал ни к тем, ни к другим, он работал на команду московских — главных конкурентов финансистов, обслуживающих непосредственно президента и премьер-министра.

Диспозиция становилась ясна, роль перса в «чалме» понятна. Он мог бы уже доложить  руководству о той активности финансовых регуляторов тюменской области, которая зафиксирована и подтверждена многочисленными источниками, но…

Люди в погонах тоже ошибаются. Прежде, чем звонить своему львовскому однокурснику, он решил поставить в известность и  предупредить свою команду, что «тюменцы» нарушили договоренность и, вопреки составленному президентом плану поэтапного выхода из кипрской зоны, стартанули раньше «питерских».

А звонок другу он сделает тогда, когда будет точно знать, о чем побеседовали мэр, глава города и губернатор, встретившись в 19 часов вечера.

Тут надо сделать небольшое историческое отступление, чтобы читателям был понятен генезис ошибки генерала. Он ведь не просто генерал, он генерал Управления, а генералы органов Управления не имеют права на ошибку. Мы можем проиграть войну на территории чужого государства, можем проиграть ее и на своей территории, но виновны в этом будут только генералы  родов войск и командиры дивизий.

Войну за безопасность государства мы проиграть не можем по определению: если Россия существует, значит эта война выиграна, и генералы безопасности достойны награды. А Россия существует. Награды, как говорится, в студию.

Так в чем ошибка генерала?

В 91-м году партийно-государственный аппарат управления стремительно разрушался, и чтобы простимулировать кадры и создать новую управленческую государственную структуру Борис Ельцин практически официально разрешил всем руководителям  на местах 10 процентов бюджета тратить на собственные нужды: прежде всего, как добавку к зарплате.

Цифра 10 процентов вполне обоснованная, в Китае, например, и ныне любое воровство из бюджета, не превышающее эту цифру, считается приемлемым. За 11 процентов расстреляют, а за 10 — повысят в должности.

Американцы разворовывают около 7 процентов, французы — 6, англичане — 5, немцы — 2, шведы – 1 процент. В Африке и Латинской Америке цифры бюджетных потерь сильно разнятся, есть и 70 процентов, как в Зимбабве, есть и 20, как в Бразилии. Но мы ориентируемся на Европу, а для нее 10 процентов — это высоко, но не критично.

Годы шли, однако создать эффективный аппарат управления так и не удалось. Президент Путин решил вернуться к схеме, когда органы госбезопасности обеспечивали неукоснительный контроль за расходованием всех государственных ресурсов. Он, опять же практически официально, разрешил потратить в короткий срок около 10 процентов бюджета на восстановление кадровой и материальной базы  значительно ослабленной к 2000 году службы государственной безопасности.

В течение пяти лет деньги под разными предлогами и по различным схемам выводились из под контроля местных и федеральных властей, а также налоговых органов, чтобы увеличить штат, одеть его, обуть, накормить и обеспечить наилучшими условиями труда. В Тюмени для Управления построили и оснастили гигантское здание, а до сих пор не афишируется, кто построил и на какие деньги. Городской и областной бюджет это строительство не финансировал.

В принципе, известно, что строили нефтяники, которым простили налоговые прегрешения. Если есть внутренний приказ: простить каждого, кто рублем помог органам госбезопасности, деньги найдутся быстро.

Таким образом, к 2005 году 20 процентов  бюджетных средств  можно было умыкать и тратить на премиальные для государственных и не только государственных служащих. Постепенно милиция и прокуратура тоже потребовали предоставить им подобные преференции,  и они их получили.

А теперь попробуйте ответить на вопрос, как при действующем Уголовном Кодексе безбоязненно вывести из под контроля треть государственного бюджета, чтобы распределить эту треть по своему усмотрению между теми, кто отвечает за порядок в стране? Без Кипра — никак.

Кипр стал страной-бухгалтерией России.

Можно по-разному относиться к деятельности Владимира Путина за последние тринадцать лет, но он создал то, что хотел: мощные, хорошо укомплектованные органы государственного контроля, суда и прокуратуры. В каком-то смысле, он добился более значительных результатов, чем Сталин — такой мощной и хорошо информированной структуры государственной власти в руках Виссарионыча не было. Отчасти поэтому раскулачивали и расстреливали всех без разбора, стремясь лишь к одному — безусловному выполнению и перевыполнению плана по всем направлениям, включая борьбу с контрреволюцией, вредительством и шпионажем в условиях подготовки к реальной крупномасштабной войне.

Возможно, вы плохо представляете уровень контроля Управления над экономической и политической деятельностью граждан и состоянием правовой сферы государства. Спросите об этом генерала,  и он вам расскажет, что в каждой фирме, годовой оборот которой достиг ста миллионов рублей, есть человек, который готов по первому звонку прийти и сообщить о работе фирме все, что ему известно.

В каждой крупной компании есть информатор, который  работает в штате управленческого персонала. На Антипинском нефтеперерабатывающем заводе таких аж три. В районных управах и мэрии — их десятки, в областном правительстве — за сотню.

Они повсюду: в советах директоров и среди членов правления каждого банка, среди учредителей всех крупных корпораций, в областном совете судей и среди помощников областного прокурора. Их — тьма тьмущая. Они — сонмище.

Собери их вместе, и это будет такое собрание, что оно не вместится даже на самую большую площадь города — площадь 400-летия Тюмени. Любой митинг оппозиции, даже знаменитое стояние на Центральной площади 10 декабря, на котором присутствовали более тысячи человек, — это жалкая кучка людей по сравнению с легионом  добровольных тюменских помощников органов Управления.

Кстати, одна треть из тех, кто стоит на митингах оппозиции — это тоже штатные и внештатные сотрудники «органов».

Почему тюменцы с такой охотой служат делу безопасности страны? Легко отвечу на этот вопрос рассказом о своем близком знакомом по кличке Андрей (настоящее имя у него другое).

Андрею сорок лет, он закончил 21-школу,  которая,  как известно, с уклоном на иностранные языки. Поступил в местный университет на факультет романо-германской филологии, но отяготился необходимостью учить еще и латынь с древне-русским. Учебу забросил и загулял. Парнем был симпатичным, девочки, вино и все такое. Устроился барменом в один тюменский ресторан, там и получил приглашение к добровольному сотрудничеству.

Поначалу его ориентировали на криминал: собирать сведения, кто приходил, с кем, как себя вели и какие тосты произносили. Память у него хорошая, подробности он рассказывал мельчайшие. Решили углубить его погружение в среду и в РОВД инсценировали перформанс: якобы он пьяный хамит милиционерам, обещает их обоссать и бъет одному из служивых по морде. Он свою роль сыграл неплохо и быстрехонько попал в тюменское СИЗО. Статья подходящая, его приняли в хату с почестями.

Должен он был провести в ней всего три месяца, а потом прокурор бы заметил, что дело сфабриковано, и что экспертиза на алкоголь была вложена поддельная, а свидетельница, сотрудница этого РОВД, дала ложные показания по просьбе знакомого ей милиционера. Андрея бы освободили, но статус в криминальной среде у него бы повысился, и круг знакомых резко расширился.

Но мой знакомый заблажил уже через месяц, что не может больше переносить вонь в хате, теряет сознание от стесненного пространства и сходит с ума от условий содержания. Ну что делать с таким слабаком? Пришлось освободить раньше срока.

 И тут срочно понадобился свой человек в одном из подразделений  ООО Сибнефтепровод. Устроили его туда, и парень вдруг расцвел. Как он встречал прилетавших в командировку, как он их провожал, как ухаживал и выполнял любые их пожелания – это просто чудо, а не сотрудник фирмы. Всегда прекрасно одет, предупредителен, общителен, улыбчив.

Генеральный директор даже благодарил генерала за то, что к ним направили Андрея. До него был какой-то боксер, с которым ни выпить, ни поговорить.

Потом Андрея перевели в Уват топ-менеджером «Бритиш петролеум»,  и там он умудрился подружиться с главой района. Андрей стал источником ценнейшей информации. Главу района пришлось поменять, а Андрюша сейчас встречает и провожает гостей в секторе Юго-Восточной Азии и большую часть года живет на отдельной вилле, расположенной на чудном небольшом острове в Таиланде.

Вилла ему не принадлежит и зарабатывает он на самом деле весьма скромные деньги, около миллиона рублей в год, но зато какие условия работы! Кому не хотелось бы так жить и работать на благо родины.

Если вам за пятьдесят лет, у вас должны быть такие знакомые. По крайней мере, кто-то из ваших знакомых наверняка признался, что его сыну или дочери повезло: направили на работу за границу — в Англию, Сингапур или на Кипр.  Уверен, что они выполняют важное задание по контролю за финансовым благополучием экономики России.

Вообще, слухи о богатстве всех этих «сотен» из журнала «Форбс» сильно преувеличены. А губернатор Тюменской области, например, однозначно бедный человек по международным меркам. И его товарищи по работе в банке: мэр, глава города и депутат областной Думы — скромные работяги на ниве служения государству. Оперируют они крупными суммами, но сами суммы, как и вилла Андрея на тайском побережье, им не принадлежат.

Вся «сотня» олигархов в любую минуту перечислит все свои миллиарды туда, куда скажет государство. Ропот возможен, но пока жив Путин, ропот будет только в головах, а не на языках. Если с Путиным чего-нибудь приключится, тогда уж будет не ропот, а звук щелчков на задних дворах. Как в марте 1953 года.

А пока… Голыми их, конечно, Владимир Путин  не оставит, подобная жестокость не характерна для президента, но денежки олигархи вернут в полном соответствии с предъявленной к оплате ведомостью. Зря что ли Андрей сидит под пальмой на острове в Тихом океане, разве понапрасну куча молодых и перспективных россиян служат на острове в Средиземном море и еще несколько сот сотрудников работают на третьем острове, то бишь в Англии.

Мы — не островное государство, но наша островная политика доказала свою эффективность: более многочисленной и боеспособной армии ответственных и дисциплинированных государственных служащих, отлично подготовленных и получивших богатый практический опыт контроля внутри России и за ее пределами, нет ни у одного государства в мире.

Приближается заключительный этап превращения нашего государства в лидера геополитического армреслинга: возвращение капиталов под непосредственный надзор региональных и общероссийских органов госбезопасности.

Генерал знает, что план президента продуман и одобрен Советом безопасности. Перевод капиталов начнут соратники президента, входящие в группу под названием питерские. Для того, чтобы не вызывать подозрений у резидентов офшорной зоны из других стран «двадцатки» и не нарушить работу кипрского национального банка,  правительству  крохотной страны был выделен специальный кредит. Вывод начался в середине прошлого года и до марта нынешнего впечатляющие финансовые операции проходили тихо и спокойно.

После питерских должны были «отстреляться» тюменские — Газпром, Сургутнефтегаз, Лукойл и Роснефть с благоприобретенным ею уватским сокровищем «BP». Затем в порядке очередности стояли «москвичи» — липецкие сталевары, Норильск, Кузбасс и особо — Екатеринбург со своим Нижним Тагилом. 

Четвертым в очереди была Казань, после нее — Чечня.

Речь не идет о том, что деньги должны были поступить на счета Центробанка. В целях государственной безопасности их надо было, во-первых, вывести из самой опасной зоны мирового кризиса, во-вторых, перераспределить и поставить национальный капитал под контроль одного единственного управления финансовой безопасности, которое создано лично при президенте, в-третьих, после ревизии и пересчета  направить  часть средств на нужды армии, которая, и Путин это признал, заждалась своей доли его внимания к ней.

А какое внимание может быть к армии, если министр обороны замучил Владимира Путина своими внутри семейными дрязгами и метаниями между дочерями и сестрами друзей президента.

Если бы все прошло гладко на Кипре, можно было бы резко снизить процент премиальных госслужащим и уменьшить потери бюджета на  потребительские нужды чиновников всех ведомств с 40-30 процентов до требуемых 10.

Владимир Путин не сомневался, что после ухода российской бухгалтерии с Кипра, он  был бы способен убедить своих подчиненных по всей стране довольствоваться десятью процентами, как в Китае.

Всё, что требовалось от регионального генерала, это сообщить по инстанции о начавшейся банковской активности региональных представителей тюменской группы влияния. Но он поставил в известность об этом не свое начальство и не своего друга, а своих бывших покровителей из группы москвичей. Именно после его звонка международные линии связи загудели от резкого увеличения соединений с абонентами на средиземном острове.

Сталевары материли газовиков и требовали от своих агентов немедленно оформлять переводы на миллиардные суммы в банки прибалтийских государств. Питерские тоже обозлились на тюменских, нарушивших состояние тишины, а казанские и вовсе подумали, что с Путиным что-то стряслось, и теперь каждый сам за себя. Тагильские и кемеровские были в шоке от того, что их кинули, как последних лохов. Впрочем, по списку они и были последними.

Чечены вели себя на удивление спокойно. Оказалось, что Рамазан получил  лично от Владимира Путина право перевести свою казну в Цюрих, и уже давно сделал это.

Но среди остальных носителей российских богатств началась паника. Разумеется, финансовые аналитики шпионских ведомств США, Германии и Израиля заметили признаки раскола и раздора в рядах российских олигархов. Состояние здоровья Путина было перепроверено  спецслужбами всех крупных государств планеты. Убедившись, что на больничной койке находится только тот, кому положено на ней  находиться — Уго Чавес, спецслужбы проинформировали свои правительства, что русские опять что-то не поделили  и топят остров, спасая деньги по своему извечному принципу: кто успел, тот и съел.

Не пройдет и двух недель, как разгорится международный скандал, и страны еврозоны заблокируют работу кипрских банков, пытаясь сохранить и свои крохи с кипрского стола.

Но это произойдет позже, а пока генерал еще не знал, что совершил роковую ошибку. Он лишь посмеивался над наивностью городских руководителей, которые пытались скрытно от него обсудить свои финансовые дела.

Чем ближе к ночи, тем усмешек на лице генерала становилось меньше. Он не ожидал, что городские головы откажутся от поездки до места встречи на своих служебных автомобилях. Когда водитель мэра отзвонился и сообщил, что его «отпустили», генерал подумал: «Вот и хорошо, поедут на губернаторской, а из губернаторской звук идет более четко».

Однако, они не поехали, а пошли пешком, причем, по неизвестному маршруту, что им делать было категорически запрещено, так как в этом случае невозможно обеспечить  безопасность высокопоставленных государственных служащих. Генерал мысленно назвал их шалунишками и дал команду профессионалам из своего управления срочно выдвинуться в том направлении, в каком руководители удалились от здания правительства области —  к улице Профсоюзной. Те выдвинулись, но никого из высокопоставленных не нашли. Губернатор, мэр и глава  города  неожиданно пропали. Исчезли, причем бесследно, никому не позвонив и никого не предупредив. Шалунишки шалили не по-детски.

Через час после пропажи губернатора и его товарищей генералу доложили, что агенты из охранного предприятия Ханты-мансийского банка тоже пропали. Он совсем забыл, что сегодня в 20 часов вечера они должны были передать ему миллион рублей для благодарственного подарка однокурснику из Львовского военно-политического училища. Кроме того, в 21 час вечера они были поставлены в график выполнения спецоперации, в данном случае — произвести два выстрела в окно квартиры на третьем этаже дома, где проживает объект с кодовым именем «Дед Мороз». Местный журналист, по которому для каких-то своих целей «работали» столичные чекисты.

Подарка нет, спецоперация сорвана, ее участники тоже исчезли.

Около 19  часов вечера генералу начала поступать информация о госте в синем пальто, который поднялся на второй этаж ресторана «Потаскуй» и занял приготовленное и оборудованное для него место за крайним слева столиком. Поначалу генерал был уверен, что команда губернатора будет ужинать вместе с этим конем в пальто. Когда троица руководителей скрылась в районе улицы Профсоюзной, генерал поинтересовался, что там происходит у этого цветного перса.

Доложили, что сидит с бородатым мужчиной средних лет и беседует.

- О чем? – спросил генерал на всякий случай.

- О ковчеге, - ответил его сотрудник.

- О каком ковчеге? — удивился генерал теме разговора.

- Не понял, товарищ генерал, наверное, о Ноевом.

Генерал был сбит с толку, но способности мыслить не потерял: «Ной что делал в ковчеге? Спасался. Губернатор, мэр и глава что сейчас делают? Спасаются. Что будет делать бородатый после встречи с персом? Принимать меры к спасению. А что делаешь ты, генерал? Теряешь время, вместо того, чтобы спасаться вместе с тварями земными».

Тут генерал припомнил, что полгода назад также совершенно неожиданно пропал советник губернатора. Это советник был откомандирован в Америку для подготовки перевода денег с кипрских счетов и вдруг перестал выходить на связь. Впоследствии оказалось, что он наплевал на служебную этику и спасал исключительно личные сбережения, присовокупив к ним, конечно же, и государственные.

Этот случай – единственный крупный прокол в работе генерала на посту Начальника. Но генерал смог своевременно принять меры прикрытия провала, и скандал не привел к громким отставкам и отстранению от должностей. Опасаться генералу было нечего, во всем остальном его работа оценивалась исключительно положительно.

По линии борьбы с разжиганием межнациональной розни — успехи очевидны. Год назад местные мафиози устроили перестрелку за ТЭЦ-2 с двумя чеченами. Один местный и один чечен погибли на месте, другому чечену прострелили ногу, но информацию о происшествии удалось удержать  в тайне, и эскалации конфликта не произошло.

Фактов религиозного экстремизма допущено не было. Убили одного имама, но свои же, причем имам и убийцы были из Нового Уренгоя, так что это недоработка  ямальского генерала.

Местный чудик нарисовал белой краской на памятнике Ленину звезду Давида — факт не вызвал общественного резонанса, в чем, несомненно, есть заслуга генерала, который обнародовал видеозапись работы этого «художника». Посмотрели, посудачили и забыли.

Лезгинку на Цветном бульваре уже не танцуют: генерал принял меры.

Безбожников слегка помяли православные, безбожники свернули свой площадный атеизм.

Сектантам, экстрасенсам, радужным и голубым помещения филармонии и дворцов культуры для их концертов и лечебных сеансов городские власти больше не предоставляют: генерал постарался.

Анархистов, леваков и белоленточников в городе уже не наблюдается. Генерал организовал показательный судебный процесс над лидером «думающей молодежи». Судья, милейшая женщина, отработала прекрасно: лидеру впаяли три года условно и уволили из университета. Всё, с анархией и политическим экстремизмом было покончено. Думающая молодежь начала думать в правильном русле.

В городе — покой, дисциплина и порядок.

Был.

Около двенадцати ночи генерал провел последний обмен информацией со всеми, кто в этот час был на боевом посту.

По губернатору — поиски безрезультатны. Мэра и главу города найти тоже не смогли.

По спецоперации — исполнители ничего не исполнили и ушли на дно.

По «коню в пальто» — на пару с Дедом Морозом приближается к Мосту влюбленных.

- О чем говорят?

- О пророках и царствии небесном.

«Везет же людям»,-  вздохнул генерал и решил узнать свою судьбу у лучшего своего друга, с кем вместе бродили по львовским зеленым улицам в далекой и прекрасной юности.

- Денис, скажи мне что-нибудь хорошее, — обратился генерал к другу.

- Россия будет великой, — коротко ответил друг и выключил телефон.

«Бл….», - промычал генерал, и ему первый раз в жизни захотелось застрелиться.

(Продолжение последует)

---

---