Последний ученик. Часть III. Близкие люди.

Колесо обозрения | четверг, 02 июня | 8

Часть 3. Близкие люди.

Георгия Хижнякова арестовали в ноябре 2007 года. «Дали» ему, как вы помните, 8 лет лишения свободы. Сейчас на календаре — 2011 год. То есть,  «половинку» срока он «отмотал».

Мне очень хотелось встретиться с его родными и близкими, послушать, как они сейчас отзываются  о человеке, который давно сидит в колонии. Не просто послушать, а услышать интонацию их голоса. Увидеть их глаза, попробовать уловить по мельчайшим деталям поведения - они с удовольствием беседуют о Георгии, с радостью вспоминают о нем, или с огромной неохотой возвращаются в памяти к тому, кто давно вычеркнут из нормальной жизни, кто давно где-то далеко, кого уже как бы и нет в живых.

Могу засвидетельствовать под протокол, говоря языком правоохранителей, каждый, к кому я обратился с просьбой о встрече, сделал все возможное, чтобы я как можно быстрее с ним встретился. Меня приглашали в свои квартиры, мне предлагали назначить встречу, где угодно. Они были готовы приехать в любое место, которое мне удобно.

Наверное, не надо объяснять, что означает это желание поговорить о человеке, которого нет рядом четыре года.

Наши встречи иногда длились по несколько часов. Я просто слушал и глядел в глаза собеседнику.

Георгия — ждут.

 

Галина Васильевна Хижнякова, мама Георгия:

- В моей семье все сибиряки. Мама в Иркутске родилась, папа — в Тобольском районе. Дедушки мамы и папы — родные братья. Их  фамилия — Кречетниковы.

Вскоре, как мои родители поженились, их раскулачили. Папа сбежал в Свердловск и жил там без документов. А маму под конвоем вместе с новорожденной моей старшей сестричкой  повезли на теплоходе на Север. Она говорила, что конвойные ей сочувствовали и позволили сбежать. Она завернула свою крошечную дочку Раису, сестру мою, в перину и осталась на одной из пристаней, а теплоход поплыл дальше.

Папа на войну ушел уже из Тюмени. Он в пехоте был, снаряды возил. Вернулся домой в 1945. Жили мы на улице Самарская, 25, я в этом доме сразу после войны, в 1946 году, родилась. Старшая сестра Раиса Васильевна живет в деревне Вознесенка в Тобольском районе, на родине папы. Средняя сестра, Графида Васильевна, в Тюмени живет, а старший брат, Анатолий Васильевич, до сих пор на улице Самарской в нашем родовом доме проживает. Я — самая младшая в семье.

Папа умер в 1976 году, а мама — в 1977.

Замуж я вышла очень рано. Закончила школу,  в Медицинский институт на дневное отделение поступить не смогла, надо было куда-то на работу устраиваться. Помог муж старшей сестры Графиды, он главным инженером в мастерской в Плеханово работал, предложил мне работать в этой мастерской комплектовщицей. На работе я познакомилась с Геннадием Хижняковым, он начальником цеха был. Геннадий старше меня на шесть лет, я его и на работе видела, и дома, потому что он иногда вместе с мужем Графиды приходил к маме в гости.

Геннадий предложил мне выйти за него замуж. Как-то это было по-детски. Мне было 19 лет, но глубоких чувств я не испытывала, я не знала, что это такое. Обыденно так все произошло, не так, как в кино и в книгах.

Шьем мы с мамой свадебное платье, я ей говорю: дак поди не надо замуж выходить? А мама отвечает: ну как, мы платье шьем, гостей позвали, теперь уже – надо.

Уж очень Геннадий мне взрослым казался, и окружение у него — взрослое, а у меня — девчонки. Разница между нами была большая: я только что из школы, а он – уже начальник. Только через много лет я эту разницу перестала ощущать.

Перестала я мечтать об учебе, все учебники закрыла и всё забросила. Беременность, проблемы с квартирой, с партией, суды, нервотрёпка. Геннадий был кандидатом в члены КПСС, вышел он из партии и ушел с предприятия, но однокомнатную квартиру отстоял, высудил. Она ему предназначалась еще до того, как он со мной познакомился. За этот период он женился на мне, я уже в положении, а ему в парткоме заявили: вы подождете, и хотели отдать квартиру другому специалисту. Это его обидело, он считал, что принимать такие партийные решения и так обманывать человека нельзя.

Родилась у нас дочка Люда, и жили мы в той квартире, которую он отсудил у предприятия. Геннадий меня очень любил, он жил для меня. Он встретил меня, и я оказалась для него — первая, единственая  и последняя любовь.

А мне в жизни повстречался однажды грузин по  имени  Нодари. И только тогда, когда уже давно была замужем, когда уже подросла дочка, поняла, что это такое — любовь.

Когда я во второй раз была в положении и ждала от него ребенка, у Нодари возникли проблемы милицейского характера. Его судили в Тюмени. Он делал сетку рабицу ручным способом и продавал её, тогда это было запрещено. Сколько ему дали срока, не помню, но освободили его условно-досрочно года через три.

Роды начались раньше времени, диагноз, что у меня двойня, не ставили. Когда родила одного, все врачи ушли. И тут акушерка кричит, идите-ка сюда, у неё второй ребенок. Давай, тужься, а я уже успокоилась, я же двоих не ждала.

 Поставили мне укол в вену, смогла я родить второго. У первого вес был 1 килограмм 100 граммов, у второго — 900 граммов. Они мне не сказали, что второй — умер, что околоплодные воды попали в его легкие, надо было делать искусственное дыхание и откачку воды. Никто тогда проверку причин смерти ребенка не проводил, просто написали в диагнозе – внутриутробная пневмония.

О том, что одного из родившихся сыновей уже нет в живых, мне не врачи сказали, а моя мама. Принесли кормить одного малыша, я спросила у врачей, а где второй, мама не выдержала и сказала.

Первого я назвала так, как хотел Нодари. Он был Георгием еще задолго до рождения. А второго я назвала сама после родов.  Он был жив в моем сознании, и я называла его — Миша, Михаил. И через сутки Миши не стало.

Грудной возраст мы с Георгием провели в больнице, его туда прямо из роддома пришлось нести. Месяц пролежали, только выписали, приехали домой, у него температура поднялась. Положили нас в инфекционную больницу с подозрением на мененгит. Прошла неделя, ему все хуже, он ослаб и почти не шевелился. Вот и второй от меня уходит, думала я.

И ту по коридору идет какой-то рабочий, вернее, мужчина в рабочей одежде. Я думала, сантехник. А я стою в коридоре, мне так плохо, он остановился и спросил, что случилось. Ребенок умирает, говорю. Он меня попросил зайти в палату и показать ребенка. Да он уже не шевелится, будто спит и не просыпается, сказала я ему. Ничего, говорит, я его спящего осмотрю. Подошел к Георгию, положил два пальца ему на грудь и постучал. И потом попросил меня сходить к лечащаму врачу и сказать, что у сына не мененгит, а двустороннее воспаление легких. И ушел. Оказалось, что это был дежурный врач по больнице. На следующий день Георгия начали лечить от воспаления легких, и он  стал оживать, поправляться.

Нас перевели в инфекционное отделение, и тут к нам с Георгием привели студентов. У новорожденного сына диагностировали  водянку головного мозга. У него была большая голова, а сам худой, ручки и ножки маленькие. Вид у него был смешной. Студентам показывали, как выглядит младенец с гидроцефалией мозга. Только одна группа выйдет, сразу другая заходит. А из коридора было слышно, как хихикают те, кто уже посмотрел.

Выписали нас, поставили на учет и под наблюдение невропатолога. И до школы каждую неделю — осмотры, лекарства. Жизнь была посвящена лечению. Спасибо, Господи, что дал силы пройти это.

Пропорции головы и тела изменились примерно тогда, когда он начал ходить в школу. Плечи расширились, Георгий выглядел уже нормально, но был ростом ниже других учеников.

Образ его жизни, начиная с первых месяцев жизни, был подчинен выполнению рекомендаций: избегать громких шумов, просмотров мультфильмов, физических нагрузок, подъема тяжестей…  После школы ему даже справку не выдали формы 286 для поступления в вузы,  и к службе в армии его  признали  негодным.

Зато проблем с успеваемостью и поведением в школе у нас не было. У него была память очень хорошая. Если он хоть раз главу в учебнике прочитал, он ее всю запоминал. То, что говорил учитель на уроке, помнил дословно. Два предмета не любил: химию и черчение. Мне пришлось один раз к учителю химии сходить, потому что он отказался читать учебник. Но договорились с ней без конфликта. Как-то любили его учителя, наверное,  переживали и за него, и за меня.

Я старалась свои чувства напоказ не выставлять и даже при сыне ничем не выдавать, как мне было больно, что он слабенький, ограниченный в подвижных играх, не посещает спортивных секций, живет и растет не так, как все мальчишки. Я могла поцеловать у него ножку или ручку, когда он спал, но когда просыпался – никаких слез и жалостей на моем лице он не видел.

В классе четвертом-пятом, когда он учился в первую смену, приходят однажды ребятишки и спрашивают, что с случилось с Георгием, почему он на уроки не ходит. Как не ходит, удивилась я, каждый день его в школу отправляю,  и сегодня тоже рано утром ушел. Не был он в школе, утверждают одноклассники. Дождалась я возвращения его «из школы» и спрашиваю, как в школе дела? Нормально. Покажи дневник, прошу его, дневник забрали, отвечает мне.  Георгий, говорю, сколько дней ты в школу не ходишь? А что, учительница звонила? Твои одноклассники у нас дома сегодня были, он думали, что ты заболел. Где ты проводишь время? В футбол играем.

Вот так я узнала, о его увлечении «подвижными играми». Сначала испугалась, хотела запретить, но, видимо, в душе обрадовалась его нормальному мальчишескому времяпровождению, запретить то запретила, а строго настрого не получилось. После этого разговора я знала, что Георгий продолжает играть  с ребятами, но не ругала его.

Воспитывал Георгия больше Геннадий, чем я. Геннадий — очень хороший человек. После рождения Георгия я сказала ему, что теперь нам надо жить раздельно, он, ведь, все знал, это не было тайной, я не делала тайны из своей любви к Нодари. А Геннадий ответил, что мне с грудным малышом на руках нужна помощь, и он будет мне помогать. И попросил не уходить из квартиры.

 Геннадий был очень правдивый, он всем говорил то, что думает, не умел говорить одно, а думать другое. Когда он сказал, что не хочет, чтобы я ушла, я ему поверила. Геннадий понимал людей. Он умел  видеть жизнь  глазами другого человека. Этому нельзя научиться ни в институте, ни в академии. Чтобы понять человека, надо поставить себя на его место. Прикинь на секунду, что ты на минуту стал этим человеком, и тебе будет понятно, что делать дальше. Геннадий любил и меня, и  Георгия. Мы с Геннадием понимали друг друга, и жили в одной квартире до его смерти.

 

Когда Георгий вырос, он сумел нас понять. Позже ему самому в жизни очень пригодилось умение понимать. Вчера приходила Таня, его первая жена, с внучкой Настей. Мы постоянно общаемся, у Насти осталась бабушка, хотя Таня и Георгий развелись, и меня, бабушку,  могли вычеркнуть из жизни Насти. На праздники мы, бывает,  собираемся все вместе: Таня с дочкой Настей,  Юля, вторая жена Георгия,  с дочкой Ариной, я, наши русские и грузинские родственники — мы никого не хотим потерять и ни с кем не хотим расставаться.

Ни Геннадий, ни я не учили Георгия, например, что нельзя  пить и курить. Мы даже не беседовали с ним на эту тему. Он сам для себя решил не пить и не курить.

Я не могу вспомнить, чтобы он когда-нибудь сидел и ничего не делал. Он всегда был чем-то занят. Однажды соседи по дому сказали мне, обсуждая его успехи, что он себя сделал сам. Я с ними согласна. Это так и есть.

Георгий мне долго не говорил, что начал сам тренировать детей в спортивной секции в поселке Антипино. Мне рассказали об этом другие люди. Я их спрашиваю, много ли детишек записались к нему в секцию? Мне говорят, половина - школьники начальных классов, а вторая половина — их отцы. Полный зал. Я не поверила, послала старшую дочь Людмилу проверить. Она туда приезжает и находит в его секции не только мальчиков и девочек, не только их отцов, но и свою знакомую, которая живет в Антипино и тоже записалась в секцию к Георгию.

За последние три года, после того, как его арестовали,  я много о чем размышляла: что я не донесла до него, в чем моя вина? Я знаю его лучше всех. Я  в нем уверена, у меня даже мысли нет о том, что он меня обманывал, но почему же он — в тюрьме? Что-то я не так ему говорила, где-то он не так меня понял. Где? Что? В одном мое сердце не терзает меня, я знаю, что он выйдет оттуда со своим именем. Имя он не потеряет.

Как-то был у меня юбилей, в 2006 году, мне тогда 60 исполнилось, надо было праздник готовить, стол, встречу, а я сильно заболела, признали — рак. После операции открываю глаза и вижу его лицо — как будто во сне. Слышу голос – это сын ваш. Я так боялась этой операции, решила в больницу не ложиться, юбилей отметить, и пусть будет — все, конец. Он, отменил юбилейную встречу и празднование, посадил меня насильно в машину, отвез в онкологию, узнал у врачей все про лекарства, привез даже такие, которые можно найти только в Японии, а перед операцией в палате встал перед моей кроватью на колени, положил голову на мою руку и говорит: прорвемся, мама, прорвемся!

Пять лет прошло. Я живу. Мы прорвались. И прорвемся снова. Он выдержит, и я — выдержу.

Когда все случилось, пришли ко мне сюда ребятишки с «Водника». Они тут раньше много раз были, я им поесть чего-нибудь готовила. Сидят в комнате, стараются меня подбодрить, успокоить, боятся, что после обысков и допросов со мной что-нибудь произойдет. Я им сказала, что со мной все нормально, за меня не надо переживать. Они вышли, а я смотрю в окно, вижу, как они стоят внизу на снегу, будто брошенные, поникшие такие, растерянные, и стало мне по-матерински так жалко их, я как начала реветь, до истерики.

Я же к ним так привыкла, они уж как члены мой семьи. Я Георгия раньше спрашивала, когда ребятишки с Мыса еще маленькие были, чего он так привязался к этому «Воднику», а он мне отвечал, что эти детишки  никому не нужны, кроме него, и он не может их бросить.  Сын говорил мне:  Я им нужен, мама, понимаешь?

Это было десять лет назад.  Юра Калашников тогда был худой, маленький, ножки кривехонькие, как он стоять-то  на тоненькой ножке умудрялся. Тоже смешно выглядел, как сам Георгий в детстве. Сейчас Юра таким  парнем симпатичным стал.

Прилетели они из Греции, этих мысовских ребятишек в Шереметьево встречали, как героев, они — чемпионы Европы. Появляется наша команда в аэропорту, тренеры, судьи, спортсмены, человек сорок, и вдруг эти взрослые  мужчины  подходят ко мне, целуют у меня руки и говорят: спасибо за сына! Мне даже стыдно стало от такого внимания.

А потом в мою квартиру пришли другие мужики. В 7 часов утра, я на процедуру «химиии» собиралась. Надо было белье замерзшее с балкона убрать. Стук в дверь, а я в ночнушке и пальто. Открываю дверь, они начинают заходить, я пячусь назад, они заходят и заходят, их так много, что вся квартира наполнилась людьми, будто  толпа в магазине. Все переворачивают, добрались до портфеля Геннадия. Сколько его в живых нет, ни разу этот портфель не открывала. Бух, все из него на пол. У меня внутри, как оборвалось что то, пусто стало. Я такого отношения к себе и Геннадию никогда ни от кого раньше не видела. Кто я для них? Обыкновенная  преступница! Если бы не эта «химия», на которую мне надо было идти и о которой я помнила и думала, глядя на часы, я бы сдохла от унижения. Я уже опаздывала, а как я пойду, если не видела ни дороги, ни автобуса. Я ни одного их лица не запомнила, покажи мне, и я никого не узнаю.

Квартиру перевернули, ничего не нашли.  В протоколе подписывать нечего, ни денег, ни драгоценностей, ни деталей от машин, ни документов, ничего, что искали. Сыну насобирали  в дело машин этих дорогих на 18 миллионов. Кто у него видел деньги? Куда он их дел? Где это все? Я не видела  у него никаких богатств, милиционеры тоже нигде не нашли, на суде никто не вспомнил, чтобы он большие деньги в руках держал. Зачем ему тогда нужны были эти машины? Никто мне ответить не может. Квартиру дочери покупал, я ему деньгами помогала, гараж от Геннадия остался.

Расследовали его дело целый год, а ко мне ни разу не пришли и ни разу ни о чем не спросили. Мои знания, мое мнение, мои сведения о сыне — следователю, видимо, это все было не интересно. Подошел однажды участковый, скажите, говорит, где находится ваш сын? Я ему отвечаю, мой сын находится в изоляторе временного содержания  на улице Тульской, вот, только что передачу в камеру относила. Все, исчез участковый и больше не появлялся. Видела я этого нашего участкового первый и последний раз.

Вы не найдете никого в мире, кому бы я незаслуженно нахваливала сына. Кому бы я, зная, что он сделал что-то нехорошее, говорила бы, что ничего не знаю, он хороший и все. Я не такая, я  как Геннадий, начальник перед  ним или рабочий, он всем правду говорил. Я умею взглянуть на сына со стороны. Я смотрела и не видела ничего из того, что все после суда вдруг «увидели».

Он звонит мне из колонии, голос старается сделать бодрым, тут, мол, пионерский лагерь, о здоровье своем упорно  говорит: все нормально, все нормально. Никогда ребенку не обмануть его мать. Я через голос все понимаю, но стараюсь в трубку нюни не распускать, потом уж, когда телефон на стол положу.

Я живу, чтобы дождаться и увидеть его. Болезнь отступила от меня до того дня, когда он  вернется.

 

 

 

Людмила, старшая сестра Георгия:

- Мама у нас строгая, с характером. Нянькой для него не она, а я была, может, поэтому  уменя с ним более близкие отношения. Мама в доме поддерживала железный режим: койку не заправишь, будешь спать в коридоре на коврике. Сеьезно, без шуток, я спала однажды, когда утром убежала в школу, не прибрав постель.

Уроки учить — все до одного и  по-настоящему. Мама обязательно проверит, она не могла заснуть, если не удостоверится, что мы выучили уроки. Для нее школьные задания — это какой-то приказ, который не выполнить смерти подобно. Если попросят родителей сшить дежурным по школе красные повязки, будет искать в магазинах лучшую красную материю и  потом шить, как будто свадебное платье готовит: строчки обязательно ровные, ленточки — одна к одной.

Ужасно не любила, когда я у кого-нибудь кусок булочки возьму или конфету.  Я как-то конфет кулечек купила и пришла с ним домой. Разве я тебя плохо кормлю, сказала мне мама и выбросила кулек в мусорное ведро.

Мама мне стала больше доверять, когда у меня дочь Даша родилась. Потом Георгий женился на Тане, у него Настя родилась, и тогда я, мама, Таня — мы как родные сестры  друг другу стали. Нам было понятно, что Георгий — не семейный человек, он все время с ребятами.

Даша у меня тоже увлеклась карате. Но она в схватках отказалась участвовать, ей не хочется бить кого-то, ударять. Она соревнуется по ката (выполнение комплексов учебно-боевых упражнений с воображаемым противником – замечание автора.) Бабушка ее так напутствовала в зале перед соревнованиями: если ты пришла, ты пришла победить. Если  в победе не уверена, пойдем отсюда. Зачем приходить и проигрывать? Даша осталась и выиграла соревнования. Бабушка, то есть моя мама, максималистка, конечно, но Георгий говорит ребятам перед соревнованиями точно такие же слова. То ли он у мамы научился, то ли мама у него.

Даша с Настей, его дочерью от первого брака, близкие подруги. Они очень рады, что их не разлучили, когда Таня и Георгий разошлись. Даша мне часто признается, что ей с Настей хорошо общаться, и что Арину они обе тоже очень любят. Арина — это его вторая дочка от новой супруги Юли.

 

Татьяна Хижнякова, первая супруга Георгия:

 

- Как я познакомилась с Георгием? На одном из самых первых занятий в университете рядом с ним в аудитории было свободное место. Вот и присела на несколько лет. Правда, в тот день в аудитории я к нему не очень присматривалась. А потом мы поехали на сельхозработы. Оказывается, этот юноша играет на гитаре. Все вокруг морковку копают, а я слушаю, как мне песни поют.

Ухаживал он так, что голова кружилась. Если цветы, то — букет, если ресторан, то я — в центре внимания всего зала. А мне — семнадцать лет.

Встречались мы долго, тогда не принято было жить вместе. Но вот, к четвертому курсу, начали мои подруги одна за одной замуж выходить. Они мне говорят, что толку просто встречаться, это, мол, зря время терять. И мы тоже решили сделать все по-взрослому — поженились.

Приятно чувствовать себя надежной супругой-подругой мужа. Я активно ходила на тренировки, сначала в «Динамо», потом на «Водник». Но жить вместе по-настоящему мы так и не начали. Приехал, посидел, уехал. У нас была обоюдная неготовность посвятить себя друг другу. Спорт для него был и остался главным смыслом жизни, а я слишком идеализировала брачные отношения, я думала, что для мужа должно быть главным в жизни — его женщина, его супруга.

Я была в положении, а он все время проводил с ребятами, которых повсюду, водил, возил, таскал. Как раз подросла первая талантливая поросль — Потапов и Калашников. Когда ребенок родился, я должна была крошечную Настю скинуть на бабушку и поехать на сборы. Я не смогла.

Мы тогда жили  у  его родителей, они нам выделили комнату. Георгий уедет, я сижу с ребенком. Пока дома, все нормально, но как встречусь с подругами, они мне потихоньку капают: ты думаешь, он просто так ездит, ты вот к ребенку привязана, а он там развлекается. Наверное, у каждой женщины  найдется подруга, которая заронит в голову тревогу сомнений и подозрений. Я почувствовала, что не могу не думать об этом, мысли о «развлечениях» превратились в сердечную боль.

Когда Георгий приехал с соревнований, я ему честно сказала, что долго не выдержу: тебя все время нет, ты постоянно в разъездах, я с ребенком одна, почти на всех праздниках я сижу без мужа, потому что все соревнования проходят в выходные и праздничные дни.

До этого я думала о таком варианте, что мне надо попробовать повсюду ездить вместе с ним. Геннадий Васильевич любил Настю, он ее накормит, спать уложит, за ребенка можно было не беспокоиться, но я, как курица, мне надо быть с ребенком, не могу я его бросить. Ну, вот такая я, что тут поделаешь.

В августе Генадия Васильевича неожиданно не стало. Звонит Георгий, спрашивает, как у нас дела? Я ему отвечаю, если бы ты сейчас не позвонил, ты бы даже на похороны не попал.

После смерти Геннадия Васильевича я стала сильно уставать от постоянной толпы спортсменов в нашей квартире. Мы переехали уже от родителей, сняли квартиру и жили отдельно. Но одни мы редко были в квартире. Как вечер, открывается дверь, Георгий,  Женя Загудаев, Дмитрий Макаригин,  а с ними еще пятеро. Георгий попросит: что там у нас есть, накорми ребят. Ребята поужинают и тут же у нас укладываются спать. Я думаю, он понимал, что мне тяжело, но ему нравилось, что вокруг него столько ребят постоянно находятся. 

Один раз он звонит и просит уехать ненадолго к его маме, ему надо чуть ли не всей командой быть в сборе и ждать отъезда у нас в квартире. Ты потом, когда мы уедем, вернешься, говорит он мне. Я вспыхнула и ответила: хорошо, но мы не вернемся.

Сейчас понимаю, что я была в то время слишком инфантильной, мне нужен был идеальный муж, причем, сразу таким, как я его себе представляла, когда маленькой была. Понимаете, я выросла в такой семье, что никогда не видела и не слышала, чтобы мои папа и мама ссорились. Может, они и вправду никогда не ссорились. Я представляла свою будущую семью такой же, в ней должно царить  согласие, мир  и любовь. Как — в сказке, одним словом.

Когда мы с Георгием поссорились, я в тот момент мыла пол, стулья были поставлены на стол вверх ножками. Вот они и полетели, эти стулья, на мокрый пол. Я била их по ножкам, и они летели, падали, гремели…

Он просил меня вернуться полтора года. А потом у меня завязались отношения с другим мужчиной. Я вышла замуж во второй раз.  Георгий, когда встречается с моим мужем Андреем, здоровается. Мы договорились, что ребенок не должен разрываться между родителями. Настя, когда маленькой была, говорила, что у всех один папа, а у нее два. В последнее время мы за праздничным столом сидим так: я со своими детьми, с Настей, ей 13 лет, Машей, ей — 9, и трехлетней Катей. Рядом Юля с Ариной, Люда, сестра Георгия, с дочкой Дашей, Галина Васильевна и ее сестры. Женщин — полная комната. Женская половина большой семьи. Мы  понимаем друг друга, это важно, это чувствуют наши девочки. Мне кажется, они этому очень рады.

 

Юлия Волкова, супруга Георгия Хижнякова:

 

Мастер спорта России.

Победитель Первенства России по карате WKF 2001 г. (Москва),

Серебряный призер Чемпионата России по карате WKF 2000г. (Москва),

Серебряный призер Чемпионата Европы по карате Вадо-кай 2002г. Финляндия).

 

- Мне было лет десять, когда в класс пришел тренер со странным именем – Маеда и предложил ученикам  заниматься карате. Мы пошли записываться всем классом. Но оказалось, что он девочек в секцию не берет. Я ходила и смотрела на тренировки со стороны, как зритель. Это было не карате, а что-то похожее на у-шу. Тренер называл то, что показывал,  стилем обезьяны. Было смешно, но интересно. Все, что необычно, привлекает в первую очередь. В общем, мы  сами были обезьянами.

Затем на «Воднике» появился тренер карате Андрей Коряковцев, он записывал всех желающих, и я наконец то попала в секцию. У Андрея Михайловича  было заниматься легко: он относился ко всем нам по-доброму, сильно не мучил и не наказывал.

И вот мы узнали, что из нас будут отобраны лучшие, а этих лучших начнет тренировать Георгий Хижняков, о котором все друг другу шептали, что это – чемпион. Мне очень хотелось попасть в лучшие, я старалась выполнять все упражнения, когда он был в зале и глядел на нас. Меня взяли, началась первая тренировка у нового тренера, и я  поняла, что легкая жизнь закончилась.

Он сказал нам,  что мы раньше «гоняли балду и называли это спортом». Вместо «балды» начались бесконечные испытания. Каждая тренировка — испытание на выносливость и силу характера. Остаться должны были только те, кто выдержит. Помню, он был строгий, жесткий и пугающий. Я  боялась ослушаться или что-то не так сделать. Когда он приказал выбежать из зала на улицу и продолжать тернировку босиком на первом снегу, я бежала по снегу вместе с другими и не чувствовала ногами никакого холода. Под его взглядом снег и зимний ветер переставали быть холодными.

Группа лучших была поначалу большая, в ней собралось много талантливых ребят, о многих Георгий вспоминает до сих пор, но остались только самые стойкие, которых не сломили его дисциплина, предельные нагрузки и этот снег. Так и сформировалась команда чемпионов.

Это был тренер, на которого смотрели, хлопая глазами и открыв рот. Все почувствовали, что с ними работают профессионально, что из них готовят профессионалов, то есть мастеров, а не просто занимают время, чтобы по улицам не болтались. Когда появляется мастерство, рождается  гордость  за себя и свою команду.

Перед соревнованиями он мне говорил: твоя фамилия — Волкова, а волки, даже когда проигрывают, смотрят прямо в глаза. Не поворачивайся к противнику спиной и не опускай глаза, и выиграешь ты, а не он.

Мне было восемнадцать лет, в него было невозможно не влюбиться.

Я спортсменка, я жила той же самой жизнью, что и Георгий. Конечно, я тоже мечтала о семье, о муже, о доме. Но как я могу лишить человека того, чем он живет, что у него получалось? Старалась это понять и понимала, что нельзя пытаться оторвать у человека тот кусочек души, который ему дорог. Моя спортивная «половинка» это отлично понимала, а моя женская «половинка» — были обиды в моей душе, были. Правильнее сказать, не обиды, а сомнения. Обида обязательно привела бы к ссоре, но ссор между нами не было ни одной. Мы никогда не ссорились и не ругались, потому что свои сомнения я скрывала и о них ему не говорила.

Георгий попросил меня помочь ему в организации поездок. В спортивной школе «Водник» я работала тренером и методистом, в областной федерации карате – секретарем. Я знала всех ребят и тренеров, ездила на соревнования с огромной сумкой медикаментов.

Ребята, которым он уделял столько времени, были мне близкими людьми, поэтому мне было не так обидно, что для меня у него времени остается меньше, чем для них. Мужчине надо больше, чем женщине, мужчине все надо, а женщине – чуть-чуть внимания, чуть-чуть любви, и она — летает на крыльях от счастья.

После трех лет тюрьмы он сказал мне, что больше тренерской работой заниматься не будет. Говорит, что ему это уже не надо, что ему, кроме семьи, ничего уже не надо. Но я ему не верю. Мы же были все как дети его, он всех нас вел, за нас переживал, учил нас, тратил на нас деньги своей семьи. Наверное, семья для него, это не только я и дочки Настя с Ариной, это все его ребята, его чемпионы.

 

 

 

Юрий Усенок:

Мастер спорта международного класса.

В 2004 году закончил филологический факультет ТюмГУ по специальности филолог-преподаватель. В данный момент заканчивает аспирантуру при Институте физической культуры ТюмГУ. А также успешно совмещает ежедневные тренировочные занятия, выступления на соревнованиях различного уровня и работу тренера-преподавателя в детско-юношеском спортивном клубе «Вадо». Неоднократный лауреат областного конкурса «Спортивная элита Тюменской области».

Член сборной команды России,

Чемпион России 2002 года (г. Москва),

Неоднократный победитель Международных турниров,

Чемпион Мира по каратэ Вадо-кай 2002 года (Россия, г. Москва),

Бронзовый призёр Чемпионата России 2006 года (г. Москва),

Серебряный призёр Чемпионата России 200 года (г. Оренбург).

 

- Заниматься карате я начал у Андрея Кириянова. Возвращаюсь в зал после зимних каникул, а там Георгий Геннадьевич с группой ребят. С этой тренировки я был с позором выгнан. У него дисциплина была во всем, в том числе и во внешнем виде спортсмена. А я встал в строй в трико. Все в кимоно, а я в трико. В старом и почти дырявом. Прогнал без жалости и сострадания на глазах всего строя.

Первое впечатление о нем у меня было однозначное — злой дядька, которому ничего не нравится. В тот момент я закусился, захотелось попасть в его группу назло всем, кто видел мой позор. Но попасть оказалось не так просто. У нас в спортшколе были две группы, в одной те, кто на подходе, кто уже чему-то научился, и что-то умеет, но не достиг нужного уровня, и — спортивная. Главный стимул тренироваться для меня  был – оказаться в спортивной. То, что я уже до этого три года занимался, роли особой не играло, Георгий Геннадьевич определил, что я три года «занимался полной чушью».

В мае 1995 года Георгий Геннадьевич построил нашу группу и спросил, кто хочет участвовать на городских соревнованиях? Я сделал шаг вперед. И он перевел меня в спортивную группу. Наконец-то свершилось, попал!

И попал. Раньше я занимался три раза в неделю, а в этой группе гайки закручены по-другому. Тренировки каждый день, и никому нельзя пропустить ни одной ни под каким предлогом.

Перед соревнованиями на меня, как говорят, никто не ставил. Растяжка у меня не очень, скоростным я не был. Мне, наверное, тогда повезло, я свои первые  соревнования  выиграл. Потом потянулись многие годы тренировок без особых результатов. Я был середнячком. У нас, если кто-то выделялся, остальные глядели на него и подтягивались. Я не выделялся. До 18 лет не выиграл ни одного первенства России. Первый результат пришел в 2002 году, когда я победил на чемпионате России.

Мне кажется, я взял медали исключительно трудолюбием. Жил на районе, в десяти минутах ходьбы от «Водника», в любой момент мог придти и поработать в зале самостоятельно, что и делал каждую неделю. Юре Калашникову и Артуру Асланяну достаточно было одной тренировки  в день, у них физические данные такие, что им этого было достаточно, а мне маловато.

Заслуга Георгия Геннадьевича в том, что он выстраивал тренировочный процесс на такую цель, в которую кроме него, поначалу никто не мог поверить – чемпионат мира. Он убрал внутри нас психологические границы веры в свои возможности, парень с Мыса вдруг начинал верить, что он может стать самым сильным в мире.

Когда ребята побеждали на чемпионате России, он их поздравлял таким тоном, как будто они выполнили рядовое обычное упражнение. Корочки мастера спорта России — хорошая бумажка и не более того. Это не цель, ты ничего еще не достиг, вот впереди чемпионат Европы, и победить там — это что-то похожее на серьезную цель.

С 12-13 лет мы постоянно все вместе. Уедем далеко на юг, вроде, так далеко, вокруг все иное, чем дома, море, пальмы, а лица вокруг те же самые – наши лица, наша команда. Мы росли, постепенно отношения тренера и его спортсменов сменились на отношения тренера и его друзей, но Георгий Геннадьевич все равно оставался старшим, он нам становился как бы и другом, и отцом.

Как тренер, он был трудоголиком и фанатиком. Все, что не касалось спорта, он делал на бегу, стараясь сэкономить время. Приехали в Москву, ребятам захотелось посмотреть Красную площадь. Уговорили Георгия Геннадьича, поехали на площадь. Только подощли к мавзолею, он говорит: «Все, посмотрели, пошли дальше». Еще не дошли до собора Василия Блаженного, слышим его команду: «Все, посмотрели, пошли дальше».

В Голландии у нас была возможность съездить в столицу, посмотреть Амстердам, день был свободный. Нас спрашивают, вы поедете в столицу, а он отвечает: никуда не хотим. И мы легли спать.

Но если ему предложат сыграть в футбол,  сон, отдых, режим — все отменяется. В Венгрии есть аквапарк, где на надувной площадке можно играть в смешной  футбол по колено в воде. Как только Георгий Геннадьевич эту площадку увидел, глаза загорелись, пошел, договорился с оргкомитетом, собрал команды, устроил турнир.

 Мы носились по этой воде вместе с каратистами всей Европы. А вот вытащить его на экскурсию — практически невозможно, вернее, возможно, но катастрофически трудно. Один раз мы жили в Москве неделю, единственное, что увидели — «вживую» матч по футболу между московским «Спартаком»  и мюнхенской «Баварией». Чтобы оказаться в Третьяковской галерее, мы с Юрой Калашниковым начали планировать экскурсию и сообщать об этом Георгию Геннадьевичу еще до отлета в столицу. Говорим ему: были в Москве двадцать раз, а  знаменитую выставку не посетили. Мы же не вечно будем молодыми, вот прекратим ездить на соревнования, как мы тогда сможем побывать в Москве и увидеть что-то кроме спортзалов. Он согласился, но с нами  в галерею не пошел.

Нам с тренером в жизни необычайно повезло. Такого преданного спорту человека я больше не встречал. Он даже на банкеты ходил только из уважения к тем, кто позвал. Побудет немного и бежит обратно к команде. Без нас, наверное, часа прожить не мог.

 

Андрей Потапов:

Мастер спорта международного класса.

 В 2005 году закончил ТюмГУ,  факультет физического воспитания и спорта. Получает второе высшее образование.

Неоднократный победитель и лауреат конкурса «Спортивная элита Тюменской области»,

Неоднократный чемпион России по каратэ WKF,

Чемпион Европы по каратэ Вадо-кай 2003г. (Англия, г.Ридинг),

Чемпион Мира по каратэ Вадо-кай 2002г. (Россия, г.Москва),

Неоднократный призёр Чемпионатов Европы по каратэ,

Серебряный призёр Кубка Мира по каратэ WKF (Франция, г.Марсель),

Победитель Первенства Европы по каратэ WKF 2003г. (Польша),

Чемпион Европы по каратэ WKF 2004г. (Россия, г.Москва).

 

- Как я попал в группу к Георгию, об этом стыдно вспоминать. Мне ребята сказали, что на «Воднике» появился новый тренер, который берет к себе лучших. Я до этого уже занимался два года и считал, естественно,  что я один из них.

Прихожу и спрашиваю у Георгия Геннадьевича: у вас записывают лучших? А ты лучший, что ли? — в ответ спрашивает он. Лучший, отвечаю. Ну, иди тогда домой, говорит он и показывает на дверь. Такого поворота я никак не ожидал. Короче, позорище на весь Мыс. Но у меня почему-то не было в душе обиды на него. И я стал ходить  смотреть его тренировки через дверь. Потом он мне разрешил смотреть с балкона. И уже намного позже записал в группу, и я начал заниматься вместе с лучшими.

Представляете, мы все вместе ходили смотреть в Дом пионеров видеозаписи чемпионатов мира. Был у Георгия Геннадьевича такой формат тренировок. А через восемь лет я встретился на ковре с теми, кого видел на кассетах. Георгий Геннадьевич сделал чудо: я на чемпионате мира, и мои бои записывают на видео. А зал, в котором десять тысяч иностранных зрителей, скандирует «браво» в нашу честь.

Тренировал Георгий Геннадьевич  нас, как бы это сказать, не столько пОтом, сколько словом. Половину времени он нам что-то рассказывал. Мы успевали остыть, когда слушали его рассуждения. Это были философские цитаты, притчи, примеры из жизни. Он часто переходил на личности и начинал говорить о наших характерах, о поступках, которые каждый совершил в школе или на улице. Меня, между прочим, не хотели переводить в десятый класс из-за двойки по поведению, Георгию Геннадьевичу было о чем поговорить и порассуждать.

Количество слов на тренировках уменьшалось по мере того, как мы росли и взрослели. И, соответственно, увеличивалось количество пота, который из нас лился ручьем во время физподготовки перед соревнованиями. Причем, Георгий Геннадьевич, все время напоминал, как бы много мы не тренировались, всегда где-то есть противник, который тренируется больше. Мы выкладывались до полного изнеможения, чтобы сделать упражнений больше и выполнить их лучше, чем этот кто-то.

Он учил нас во время соревнований не обращать внимания на всякие там около спортивные  обстоятельства: кто из мастеров приехал, кто будет судить бои и так далее. Любые обстоятельства поменяются в твою пользу, если ты сильнее их, говорил он. Последние годы показали, что и он сам не меняется под обстоятельства, даже находясь там, за гранью свободы.  Под его влиянием обстоятельства начинают меняться в его пользу. Среда становится комфортней для его жизни. Значит, сила его духа осталась прежней.

 

 

Юрий Калашников:

Мастер спорта международного класса.

 В 2000 году окончил школу № 48, в этом же году поступил в ТюмГУ на факультет физического воспитания и спорта, в 2005 году закончил. Аспирант  Института физической культуры ТюмГУ. Успешно совмещает ежедневные тренировочные занятия, выступления на соревнованиях различного уровня и работу тренера-преподавателя в детско-юношеском спортивном клубе «Вадо». Неоднократный победитель и лауреат областного конкурса «Спортивная элита Тюменской области».

Член сборной команды России,

Неоднократный Чемпион России,

Неоднократный победитель Международных турниров,

Бронзовый призёр Чемпионата Европы среди клубов 2002 года (Венгрия),

Чемпион Мира среди студентов 2004 года (Сербия и Черногория),

Двукратный чемпион Мира по каратэ Вадо-кай (2002 год — Москва; 2005 год - Япония),

Двукратный бронзовый призёр Чемпионата Мира 2004 года (Мексика),

Серебряный призёр Всемирных игр 2005 года (Германия).

 

- Когда я пришел в спортзал, меня больше всего поразило не то, что тренер в белом кимоно, а то, что он ходит по залу босиком. Никогда до этого никого в зале не видел босиком. У меня вот такое первое впечатление о Георгии Геннадьевиче. А второе — это то, что он играет на фортепиано. Тренер по карате — музыкант и пианист. Сейчас объясню, почему это так меня удивило. Я сам занимался в музыкальной школе. Иду по улице, меня спрашивает  знакомый мальчишка, ты куда? Я — на сольфеджио, а ты куда? А я на карате — отвечает он. И так мне было интересно, и так хотелось тоже на карате, но — у меня же пальцы, мне нельзя. А когда узнал, что у тренера тоже  «пальцы», я не то, чтобы поверил в себя, но понял, что и я могу стать каратистом.

 Мы были в Кисловодске на сборах. Уставали, естественно. На меня как то раз навеяло, и я сыграл на пианино, которое там стояло в углу и было никому не нужно, цыганочку. Ребята из других городов давай в ладоши хлопать, будто я им чудный прием показал. Вы не поверите, на меня все другими глазами смотреть начали.

В Сербии на чемпионате мира тренеры из разных стран в разговорах  упоминали, что нам невероятно повезло, потому что в мире есть только один тренер музыкант. Думаю, на каком-нибудь мероприятии Георгий Геннадьевич им тоже что-то вроде цыганочки сыграл.

Если вернуться в детство, могу честно признаться, свой первый спортивный поединок я проиграл. Даже помню, кому, -  Максиму Колесникову. И только через год я смог у него выиграть. Когда Георгий Геннадьевич первый раз в моей жизни спросил, кто хочет участвовать в соревнованиях, выйдите из строя, я не решился  и не вышел.

 Тем, кто не вышел, он приказал отойти в сторону, а с теми, кто вышел, остался в центре зала. Меня Андрей Коряковцев, тренер подготовительной группы, спрашивает, ты почему не вышел? Я ответил, что не знаю. Он мне сказал: а я знаю,  ты можешь. И вот — соревнования, и  – первый поединок. И — проиграл.

 Георгий Геннадьевич сказал мне после поединка: ты зачем с ним возился, почему не взял его за моську и не натер ее? Ладно, не переживай, для первого раза бился нормально.  Я в душе обрадовался, значит, он не ругает, значит, не все так ужасно. А через год на следующих соревнованиях я о первом сопернике подумал: зачем мне с тобой возиться? Взял его за моську и  натер ее.

Спорт — это возможность отстоять себя, свое я, свою личность. В семье надо научиться делить хлеб. У меня три брата, я знаю, как делить хлеб. Улица – это стиральная машина, она крутит, вертит, может сделать тебя чище, но может и слить в канализацию. Самая лучшая школа — спорт. Постепенно, шаг за шагом, урок за уроком подросток растет и становится мужчиной.

Георгий Геннадьевич создал такую школу, но ее возможности были ограничены финансами. Он весь кипел, когда рассказывал: приходит к чиновникам за деньгами на поездку. Они ему дают 50 рублей на каждого спортсмена и подают ведомость – на, распишись. Так тут 100 рублей написано, — показывает он на документ. Получи 50, распишись за 100 и ни в чем себе не отказывай, — смеются ему в лицо.

Он за нас беспокоился, он из-за нас конфликтовал. Деньги то не его личные половинили, а наши, выделенные на нас, на спортсменов. Видимо, те чиновники жизнь прожили, а делить хлеб так и не научились.

 

Евгений Гурбо:

Мастер спорта международного класса.

 Закончил ТюмГНГУ, факультет маркетинга и муниципального управления. Получает второе высшее образование. Неоднократный победитель и лауреат областного конкурса «Спортивная элита Тюменской области».

Чемпион России по каратэ 2005г. (г. Москва),

Чеоднократный призер Чемпионатов России по каратэ,

Неоднократный призёр Международных турниров,

Чемпион Европы по каратэ Вадо-кай 2003г. (Англия, Ридинг),

Чемпион Мира по каратэ Вадо-кай 2002г. (Россия, Москва),

Чемпион Мира по каратэ Вадо-кай 2005г. (г.Токио, Япония).

 

- Начинал тренироваться я у Александра Чистякова, это друг Вячеслава Александровича Широкого. Отец у меня сам занимался спортом, греко-римской борьбой. Мне было 11 лет, когда отец познакомился с Георгием Генадьевичем. Он меня к нему и привез. Помню, отец объяснял, что хочет, чтобы у сына были результаты. Георгий Геннадьевич уточнил, какие результаты, на улице или в спорте? Отец ответил, в спорте. Тогда приводите, разрешил ему Георгий Геннадьевич.

Мы переходим к новому тренеру, объявил мне папа. Решение отца — не обсуждается. Я оказался в другой секции.

Первый раз Георгий Геннадьевич взял меня в команду на российское первенство, хотя отлично знал, что я не готов. Он что-то увидел во мне и просто начал обкатывать заранее. Я проиграл в первом же круге. Это было в Подольске. Второй раз мы поехали на первенство России в Волгоград, это было в 1997 году, там я выиграл. В 12 лет стал чемпионом в весовой категории до 40 килограммов. Комарик на тонких ножках.

Георгий Геннадьевич показал, что такое чувство ответственности за ребятишек, которых  взял на обучение. Если взял, надо вести их до победы. Для этого нужны годы, в жизни тренера может многое меняться, но путь, по которому он повел детей, не должен упереться в тупик из-за отсутствия денег или потому что тренер устал.

Может, Георгий Геннадьевич и уставал, но всех нас привел к победам, наших надежд и ожиданий он не обманул. Чтобы мы могли выбиться в люди, он не только нас к соревнованиям готовил, он и дневники наши проверял, заставлял школьные экзамены сдавать на пятерки, поступать в вузы. У меня два высших образования, я считаю, что это его заслуга.

Он атмосферу такую создавал психологическую, что накрывал своей заботой и своими требованиями, как родитель или старший брат. Его интересовали не только твои спортивные успехи, а вся твоя жизнь. Я уверен, что именно поэтому родители так хотели устроить своих детей к нему в спортивную школу. И сейчас никто не жалеет, что его сын или дочь занимались у Георгия Геннадьевича. Понимаете, никто!

Когда его в наручниках повезли из Тюмени в Екатеринбург, у меня был стресс. Едем следом, приезжаем, чтобы передача ему в руки попала, раз его в другую тюрьму направили, а там человек 500, и все тоже с передачами. В основном, женщины. В жизни много разных тренировок, но эта была самой тяжелой для меня. Мой отец сказал мне, что я должен дождаться и помочь учителю в трудную минуту. Слова отца не обсуждаются. Я, Юля, Андрей Потапов — мы дождались тогда. Мы все дождемся и сейчас.

 

Людмила Галашова:

Мастер спорта России.

Серебряный призёр кубка Европы по каратэ Вадо-кай (2002г.  Финляндия).
Многократная победительница и призерка Первенств и Чемпионатов России.

- Мне было 9 лет, когда я записалась в секцию к тренеру Андрею Коряковцеву. Через два года он передал меня Георгию Геннадьевичу. Как он выглядел, какое первое впечатление на меня произвел — помню что-то белое и командует.

А потом я его хорошо запомнила. Он кричал на меня и требовал, чтобы я выполняла упражнения на сто процентов. А я в ответ заплакала. Я обиделась, потому что не любила, когда на меня кричат. Не люблю, когда на меня повышают голос. Я человек такой, если мне чего-то не хочется, я ни за что не буду это делать, а он требовал делать, не смотря на то, хочется или не хочется.

Он говорил, что с девочками трудно работать, потому что они упертые. Как посмотрят бешеными глазами, не знаешь, что от них ожидать.

Когда я попала в первый спортивный лагерь, я поняла, что это не детский лагерь, а концлагерь. Ребенку десять лет, а Георгий Геннадьевич требовал пробежать  семь километров,  а после этого стоять босиком на стриженом поле в стойке и выводить удары. Если ему что-то не нравилось, он устраивал повторную тренировку, и так до тех пор, пока с первого раза все не отрабатывали задание на сто процентов.

У него все наказания были исключительно в форме дополнительной тренировки. Даже в Эмиратах, в аквапарке. Мы туда приехали отдохнуть после утренней тренировки. Кто-то что-то не так сделал, все, отдых прямо тут же и закончился. Всех построил и объявил дополнительную утреннюю тренировку. Народу — полно, все плещутся и радуются, а мы на виду у всех — работаем в стойках.

В детстве мне казалось, что он слишком жестокий, что характер у него какой-то каменный. Но чем старше я становилась, тем больше мне хотелось прислушаться к тому, что он говорит. Однажды я не выдержала нагрузок и ушла из его секции. И вдруг через неделю почувствовала, что мне хочется вернуться, хочется, чтобы он что-то говорил, чтобы звучал его голос, неважно, кричит он или тихо рассказывает.

Это не просто тренер, он хотел сделать из нас не только хороших спортсменов, но и хороших людей. Я закончила университет, работаю инспектором отдела кадров охранного предприятия. Когда прихожу на «Водник», чувствую, это - мой родной дом. Здесь у меня — друзья. Могу сказать о Георгии Геннадьевиче и вам, и всем-всем одно: я его знаю с хорошей стороны, и ни с какой другой стороны я его не знаю.

 

Игорь Погонин, тренер:

 

- Первый раз мы с Георгием встретились в четвертом классе в пионерской комнате  на школьном шахматном турнире. Я, по-моему, проиграл, а он по сетке пошел дальше. Позже мы сблизились на почве футбола. Мы гоняли мяч в своем дворе, он гонял в своем, а затем мы устроили что-то наподобие блиц-турнира дворовых команд. К какому типу подростков он относился? Он не был хулиганом. Знаете, на выпускной бал Георгий, единственный в классе, пришел в бабочке.

На харизме Георгия мы стали вице-чемпионами города по волейболу. Особо играть  не умели, но брали слаженностью и характером.

В декабре 2010 года я говорил с Георгием по телефону. Молодец, держится. Не помню, чтобы он когда-нибудь ныл.

 

Артур Ольховский:

 

Выпускник клубного объединения старшеклассников "ВЕГА", руководитель детской общественной организации "Республика неугомонных",  22 года возглавляет поисковое движение в Тюменской области.

 - Познакомил меня с Георгием Игорь Погонин, с кторым мы вместе в поисковом отряде в новгородских лесах непохороненных солдат разыскивали. Игорь рассказал, что Гоша вступился за одногруппника, которого обирала шпана, разбил кому-то голову, заявление было написано в милицию. Игорь попросил меня помочь и написать Георгию характеристику. Я Георгия не знал, но раз Игорь попросил, написал ему положительную бумагу. Потом Игорь привел парня и говорит, вот этот человек.

Меня интересовала неформальная педагогика, я тогда организовал детскую школу выживания и хотел провести соревнования рукопашные. Написал Положение о соревнованиях и правила поединков, попросил Георгия почитать Положение, нормально или не нормально я написал. Ты что, сказал мне Георгий, по этому Положению проводить соревнования нельзя, они у тебя друг друга поломают, ты их по больницам развозить будешь.

Он провел в нашей школе выживания лекцию о спорте, о его роли в жизни человека. После этого  мы несколько раз всю ночь до утра говорили с ним о спорте, об обществе, о государстве и о политике. Я не только перенимал его педагогический опыт, мне нравились его взгляд на современность, его критические оценки фактов и событий. С ним трудно было не согласиться.

Учился я у него быть внимательным к подопечным. Заходим мы в магазин, он начинает покупать гору мясных продуктов. Я говорю, куда тебе столько? Это не мне, отвечает, это спортсмену-тяжеловесу, у него дома, кроме сахара, ничего нет, а ему надо жрать мясо.

Он вел своих ребят к жизненному успеху. Это то, чему я у него хотел научиться. Сейчас я подошел к тому возрасту, когда надо бы остепениться и заняться своим собственным жизненным успехом. Но я помню его слова: мы не тренируем детей, не готовим, не учим и не воспитываем,  мы — выполняем миссию.

Вот, опять с отрядом уезжаю под Новгород и Тверь. Миссия — выполняется.

---

---