Кандидат в депутаты городской думы Тюмени, инвалид 1 группы Евгений Фищенко отмечает день ВДВ
Несмотря на потерянное в армии здоровье, бывший десантник не в обиде на войска «дяди Васи»
Автор — Сергей Суразаков (фото автора).
В гости к Жене я заглянул сегодня в 11 утра. Накануне созвонился с его мамой, Верой Алексеевной, и предупредил о своём визите. Сержант Воздушно-десантных войск, не дослуживший срочную военную службу до законного дембеля в 2009 году каких-то пары месяцев из-за травмы шейного отдела позвоночника, полученной на тренажере предпрыжковой подготовки на полковых учениях в Костроме, видно, только что проснулся.
- Мам, нагни, — просит он мать, сидя в кресле, откинув голову на
подушки. Мама бережно берёт его двумя руками за спину и грудь и нагибает
вперёд так, чтобы голова оказалась чуть ниже колен.
- Давление у него низковатое, — поясняет она, — поэтому голова кружится…
Управлять телом самостоятельно Евгений не может. Оскольчатый перелом пятого и шестого шейных позвонков привёл к размозжению спинного мозга и полному параличу. После операции в Германии, на которую областной бюджет под судебным прессом «Справедливой России» выделил 87 тысяч евро, Женя научился подтягивать руки к подбородку, пользоваться пультом дистанционного управления и обходиться с ноутбуком без посторонней помощи. О прогулках на свежем воздухе пусть даже в инвалидной коляске, но одному — он пока только мечтает. На улицу его носят родители.
- Может быть, о и сам бы научился ездить на коляске, — говорит мать, —
да она, во-первых, тяжеленная, а, во-вторых, у нас лифт часто выходит из
строя (Фищенко живут на восьмом этаже многоквартирной панельной
«девятины» — Авт.): спуститься вниз на лифте иногда получается, а
обратно домой Женьку на руках затаскиваем. А бывает так: проверишь —
лифт работает, одеваемся на дачу или в город съездить, выходим — лифт
стоит. Всё, разворачиваемся, прогулка закончена.
- Да и пандусов на первом этаже я что-то не увидел, — замечаю Вере.
- Обращались в наш ЖЭУ — просили сделать откидной пандус от лифта до
улицы — отказали. Две недели назад, правда, приходила девочка из
социального департамента по программе «Доступная среда» для инвалидов,
так вроде как пообещали сделать.
Тяжело Вере. Когда с сыном случилась беда, ей пришлось оставить работу фельдшера в здравпункте завода «Нефтемаш», на котором она провела 25 лет, и превратиться в сиделку «с окладом» 1380 рублей в месяц — такова пенсия по уходу за лежачим больным. Муж Николай, Женин отец, оператор-газификатор онкодиспансера приносит домой ежемесячно 15 тысяч рублей. Пенсия Евгения по инвалидности — около 13 тысяч. Достаток семьи Фищенко подсчитать нетрудно. У старшего сына — своя семья.
После армии Женя мечтал стать предпринимателем, уехать в Салехард к родственникам, и там открыть своё дело. Какое — точно не знал, но помнил, со слов близких, что там у людей денег больше, а конкуренции меньше. Не срослось…
Теперь на горизонте у двадцатичетырёхлетнего инвалида замаячила
призрачная надежда стать депутатом Тюменской городской Думы. Женя
почему-то всерьёз уверовал, что избиратели выберут именного его, и
потому стал упорно готовиться к предстоящей нелёгкой миссии народного
избранника. Изучает муниципальное право, штудирует областное и
российское законодательство, по большей части, конечно, касающееся
здравоохранения граждан, в целом, и обеспечения инвалидов, в частности.
Читает труды русского философа Ильина.
- Унизительно чувствовать себя человеком третьего сорта, — признаётся
он. — Поездил по российским реабилитационным центрам для инвалидов,
повидал, как там людей гробят. В Пятигорске, например, щели в окнах с
палец толщиной, лечения никакого, кормят кое-как, а цены выше, чем у нас
в Тараскуле. А когда побывал в Германии и посмотрел, как там инвалиды
живут, какое там бережное к ним отношение — стало обидно за державу!
Будем исправлять ситуацию на родине, — твёрдо заключил Фищенко.
- Женя, день ВДВ считаешь своим праздником?
- Конечно! Мама, где мой берет и тельник? Принеси, пожалуйста…