Глава 12
Глава 12
Профессиональные журналисты умеют красиво похвалить и жестко поругать. Самые высокопрофессиональные делают это так, что никогда не поймешь, хвалят тебя или ругают. Сережа, в этом смысле, достиг вершин мастерства.
Однажды Сережа разместил у меня на сайте хвалебную статью о знаменитом в городе адвокате. Юрист гордился и радовался три дня, а потом приехал ко мне домой и предлагал большие деньги за то, чтобы я снял эту статью вместе со всеми поступившими комментариями.
- Жалко снимать, красиво написано, — сказал я адвокату.
- Весь город хохочет и злорадствует надо мной, уберите, пожалуйста, — и солидный мужчина достал солидный кошелек.
- Автор обидится на меня, редактора сайта, если я уберу его творение, — выдвинул я последний аргумент, потому что никогда до этого не снимал опубликованные статьи, даже самого жесткого критического содержания.
- Не обидится, я с ним рассчитаюсь еще раз.
Помню, подумал тогда: «Это надо же так написать, что за один и тот же текст люди готовы платить дважды». При адвокате удалил статью, денег никаких с него за это не взял, хотя юрист настойчиво просил «принять» и убедительно доказывал, что любая услуга должна быть возблагодарена и оплачена.
Когда он увидел на моем мониторе, что хвалебная статья о нем бесследно исчезла, он так разволновался и обрадовался, как будто за бесплатно договорился с судьёй принять нужное ему решение.
Не знаю, как Сережа ведет свои финансовые дела, но у меня сложилось мнение, что каждый, кого он хвалит, предпочел бы, чтобы о нем на сайте вообще ничего не сообщали. Я это мнение ему высказал. «Можно и ничего о них не писать, — согласился он, — но это стоит дороже».
Расценки у Серёжи не хилые. За первую публикацию тысяч семьдесят, а дальше — по восходящей. О расценках я знаю из разговоров с «клиентами». Они иногда мне перезванивают и пытаются выяснить, почему так дорого, на какое количество сотрудников распределяются такие офигенные деньги, и нельзя ли оптимизировать расходы. Я им поясняю, что все до одной статьи ставлю на сайт бесплатно, а сотрудников у меня вообще нет. «Напишите текст сами или попросите написать кого-нибудь из тех, кого в редакциях знаете, — советую я, — статья тут же появится в интернете».
В городе восемьсот журналистов, сто из которых – достойные профессионалы, которые сделают всё, что угодно, за три рубля, потому что месячная зарплата у них — пятнадцать.
Клиенты дивятся моей бескорыстности, однако, вздохнув, заканчивают разговор примерно так: «Да ладно, не обеднею, пусть все же Сергей Суразаков будет автором».
Популярный он человек, на его фамилию нейроны глаз реагируют, как на яркий раздражитель. В политической тусовке местной интеллектуальной элиты он играет роль медиавибратора. Прочитал, возбудился, познал прелести продажной «жюрналистики», излил на неё всю ненависть, что испытываешь ко второй древнейшей, получил самоудовлетворение и возвращаешься к привычной прессе, так называемой официальной, с которой состоишь в законных отношениях. «Законная» тоже много знает и о многом догадывается, но умеет ничем не выдать своих подозрений в неверности, чтобы не портить семейного покоя и не устраивать публичных ссор и бракоразводных процессов, на которых придется объяснять публике, кто сколько зарабатывает, и кому что принадлежит.
Серёже очень понравился мой сайт «Цветной бульвар». Здесь его печатают с той скоростью, с какой электронные «ядра» способны выстреливать информацию. Несколько кликов в «админке», и статья доступна для прочтения. Еще не закончен второй абзац, а первый уже читают, если клиенту нужна сверх оперативность, и клиент готов подбанчить Сереже деньжат сию минуту.
Здесь, на моем ресурсе, никто Сережу не правит и не заставляет переделывать текст. Его авторское эго страдает от малейшего вмешательства даже в синтаксис или орфографию, не говоря уж о том, чтобы выбросить целое предложение. Убери одну запятую, он обязательно заметит пропажу и потребует объяснений. Я иногда пробовал улучшить его заголовки, но потом и этого делать перестал: главный заголовок в его творениях один – «Автор — Сергей Суразаков».
Но главное преимущество сайта — отсутствие регистрации для всех участников информационного процесса.
Сын у меня был программистом, я сформулировал ему задачу такую: «Паша, ненавижу набирать «капу» антиробота, потому что плохо вижу буквы. Не люблю вход с регистрацией и паролями, потому что пароли забываю, а вбивать свою электронную почту элементарно лень. И таких, как я, очень много. Сделай так, чтобы не грузить нас этими формальностями».
Он сделал. Хочешь комментировать, строчи текст и нажимай кнопку «погнали». Доля секунды, и твой комментарий встал под статью, еще доля секунды, и можешь наблюдать, как на твой комментарий реагируют другие читатели. Кто-то подписался своим реальным именем, кто-то от булды назвался Васей, а кто-то никакого имени не указал, и автоматически подписан именем Аноним. Таких анонимов десятки, обсуждение разгорается, модератора нет, каждый сам себе голова, начинается свистопляска, буйные тут как тут, у всех волосы дыбом, кого- то палят, и у кого-то уже дымится.
Сережа в этой оргии свободы слова непременно участвовал под ником Друг, причем, ни от кого не скрывая, что Друг — это Суразаков.
Анонимы накинутся на Друга, над Другом будут надругаться, но он не останется в долгу.
На шум подтянутся комментаторы с соседних «веток», мысли щетиной, глаза дыбом, зубы нараспашку. Куча мала, вали до небес! Сцепившись, катятся клубком к подножию, туда, где черный деготь и тополиный пух. Крик-писк, гам-срам, шалаш-ералаш. К полуночи - устали. Славно вечер на бульваре провели. Рояль отмывать не надо, потому что завтра на пати соберутся те же гости.
Нормальному человеку здесь делать нечего. Нормальному много в каких местах делать нечего, однако он там регулярно появляется. И даже оставляет закладочки, чтобы в следующий раз поиск был недолгим.
Нормальные на интернет-форумах не светятся. Здесь только те, кто жаждет поединка. Опущено забрало, копье в руке — погнали!
Но на ристалище копье вонзится в прорезь шлема, и выбит всадник из седла. Доспехи смяты, плюмаж в пыли, планшет потух. Стремление к благородству тщетно. Оно приносит страдание и боль от щепки, пронзившей череп. Средневековье. Трубач дает сигнал к атаке новой паре.
Безнадежно нормальный клиент в ужасе уезжает с сайта, однако вы зря думаете, что все пропало, и гипс снимают. Наоборот, только сейчас Сережа приступит к фиксации достигнутого результата. «Зато узнали, что думает о вас народ, а это дорогого стоит, — успокаивает он заказчика, — мы провели разведку боем, узнали огневые точки противника и ваши уязвимые места. Приступим к выравниванию линии обороны и подготовке контратаки. Будем работать».
Некоторые соглашаются. И вопреки предсказаниям старожилов сайта, добиваются неожиданно приличного результата на выборах.
Полемика на сайте и выплескивание помойных ведер на клиента никак не влияют на результаты голосования, но кандидат получает отличную закалку нервной системы и становится готов к любым методам предвыборной войны. Это сказывается на его дальнейшем поведении и помогает ему победить.
Не все знают, что Сережа окончил Суворовское училище и выбрал профессию военного журналиста, однако служить при новом режиме отказался. Ушёл на "гражданку". И уж совсем мало кому известно, что первые свои настоящие деньги курсант Суразаков заработал, участвуя в полулегальных коммерческих боях на боксерском ринге. В роли гладиатора он выступал недолго, но кое-какие практические навыки «науки побеждать» усвоил всерьез и надолго.
На сайте Сережа изредка предлагал очередному лихому анониму: «Не хочешь встретиться со мной лицом к лицу?». Не помню, чтобы кто-то согласился.
Бывает так: узнает брата-журналиста по стилю комментария, подойдет к нему в редакции где-нибудь не в самом людном углу, бам - коротким хуком по его печени, тот валится на пол, а Сережа наклоняется к нему с вопросом: «Что случилось, коллега?».
Я Сережу спрашиваю потом: «Бить то зачем?». «Иначе нельзя», — отвечает.
Спорт – великая сила, спросите у президента, если не верите. Дзюдо — штука тонкая, бокс более прост и эффективен. Был бы президент боксером, сейчас бы все оппозиционеры лежали на ковре в нокауте. А он что-то там захватывает, крутит, давит на болевые точки, противники извиваются, но не сдаются. И, между прочим, имеют шанс перехватить инициативу. А в нокауте все бы лежали, не шевелясь, накрывшись белым полотенцем.
Однако, не надо думать, что Сережа пугающе брутален и страшен в общении с нормальными людьми. О, совершенно наоборот!
Последние лет пять он не числится ни в каких редакциях, пресс-службах и комитетах «по связям», но регулярно заглядывает в кабинеты руководителей местных СМИ, чтобы сказать им, какие они замечательные люди. Редакторше «Тюменской правды» он шепнет в ушко, что она обольстительно прекрасна, редактору «Тюменских известий» признается, что считает его истинным демократом, а директора телекомпании «Регион-Тюмень» Сережа с порога назовет классиком и легендой, и не примет от директора никаких возражений.
И надо отметить, к нему прислушиваются, его печатают и по его просьбам снимают передачи.
Он начинал карьеру с криминальной тематики, о чем свидетельствуют шрамы на его теле от железного прута и ножа. Теперь редакторов местных изданий криминальные разоблачения интересуют мало, и за них платят смехотворные гонорары, зато бюджет «позитива» – астрономичен.
С его умением делать комплименты он мог бы сказочно разбогатеть, но есть в его характере не всем приятная прямолинейность в финансовых вопросах. Он даже на сайте президента написал главе государства без всяких восточных хитростей: «Готов подставить плечо и помочь реализовать тезисы, изложенные в ваших программных статьях. Кто будет платить и сколько?».
Мне кажется, поручи ему президент побороть коррупцию в отдельно взятом городе Тюмени, заплати ему за это миллионов пять рублей, и Сережа победит её в течение одной недели. Вот только не знаю, надолго ли. Но с месяц никто не будет брать ни взяток, ни откатов. А кто ослушается, хук по печени и лежи, отдыхай.
Вы поняли, сказать о Сереже Суразакове, что он видный журналист, это всего лишь обозначить степень его визуального своеобразия на общем фоне четвертой власти тюменского региона.
Высок ростом, представителен фигурой, предпочитает носить черное дорогое кожаное пальто зимой и белый костюм летом. Обувь под цвет одежды и всегда одного фасона – с тонкой, но твердой подошвой в форме остроконечного копья римского легионера.
- Если таким ботинком пнешь кого под зад, у того на штанах появится очень аккуратный разрез, - предался я фантазиям, когда Сережа разувался в коридоре моей квартиры.
- А пусть не поворачивается ко мне спиной, — продолжил ассоциативный ряд Сережа, — не уважаешь, на, дорогой, получи в очко по самый каблучок.
Он быстро прошел по хорошо знакомому ему «хрущевскому» коридорчику на мою крошечную кухню и, не дожидаясь, пока я заварю чай, схватил быка за рога:
- Такие темы мимо проходят, Алексеич! Выборы в гордуму на носу, а ты сайт законсервировал. Ну, не хочешь сам в политическом говне ковыряться, объяви об этом народу и передай мне "Цветной бульвар". Вон, наши "справедливоросы" предлагают сделать его электронным Гайд-парком: рекомендация Круглого стола, между прочим, уже ушла наверх, в правительство области. Не факт, что власть прислушается, но факт, что твой, некогда популярный ресурс сегодня простаивает без дела. Ни себе, что называется, ни людям. У тебя что, депрессия?
- Нет у меня никакой депрессии, я, наоборот, проснулся сегодня в ожидании какой-то радости, чего-то невероятно великого и светлого.
- Вот видишь, само провидение подсказывает тебе, пора включать сайт и двигаться дальше к великой цели.
- К какой?
- Подымать семью. Лена, не спросив меня, купила кухонный гарнитур и потратила на него все семейные деньги. Если я сегодня вернусь с охоты неудачником, моим детям будет нечего есть. Мне некогда ждать милости у природы, взять их — моя задача.
- Мне не надо, Сережа, кормить детей.
- А у меня их трое. Поэтому, Алексееич, давай расчехлять оружие. Отмашка дана, цели обозначены, патроны в рожке, рожок полон, снимаем предохранитель и — получайте первую очередь вне очереди.
- Огнемет не стреляет очередями, — заметил я собеседнику.
- Зато говнемёт стреляет и очередями, и одиночными, и по летящим целям, и по наземным, и по подводным, — перечислил Сергей возможности виртуального оружия.
- Моя военная специальность, Сережа, гранатометчик отделения, я в армии настрелялся так, что потерял слух, и не слышу с юности, как поют жаворонки и стрекочут кузнечики. Знаешь, что теряют те, кто палит из говнемёта?
- Нюх?
- Лицо.
- Будем работать в противогазе.
- Работай, но без меня.
- Боишься испачкаться в говнеце?
- Не боюсь, но — не хочу.
- Ты же сам создал этот сайт, приучил читателей к жесткому политическому порно, дал почувствовать сладкий вкус говнеца правды, а теперь — хочу быть чистеньким, а вы — живите, как хотите. Так нельзя, Алексеич. Ты не только нас бросаешь, ты нас еще и предаешь!
- Нас — это кого?
- Меня, например, Сергея Суразакова. Я хочу зарабатывать деньги, мне нужен такой сайт, как у тебя, а ты – в отключке.
- Создай свой сайт.
- Создал бы, если бы мог.
- Но Ольга же смогла. Два года печаталась на «бульваре», потом взяла и открыла свои «ньюкретинки». Посетителей у нее — не меньше, чем было у меня.
- Алексеич, не уходи от темы. Зачем мне «кретинки», если уже есть сайт, который привыкли каждое утро просматривать все серьезные люди города. Дай мне в руки этот рычаг, и я переверну город, а заодно вытрясу душу у его жирных обитателей.
- Душу?
- Сначала душу, потом карманы. Эх, Алексеич, ты не представляешь, сколько у них денег.
- Если верить нашему читателю Вацлаву, где-то 100 миллиардов. Он в каждом комментарии подсчитывает бюджетные потери с двухтысячного года.
- Вацлав пусть подсчитывает, он злится, что ему ничего досталось. А я намерен вернуть свое.
- Станешь подельником?
- Восстановлю справедливость. Украли? Пожалуйте мою долю. Верни в зад, как говорится, и пусть помнят, что часть — меньше целого. А чужого мне не надо.
- Они оценят твою скромность.
- Цена известна. Триста тысяч в месяц, как у директора департамента областного правительства. Где прикажете получить?
- Это, Сережа, называется вымогательством, а не справедливостью.
- Это, Алексеич, называется по достоинству оценивать свой труд. Ты имеешь возможность написать статью бесплатно, а я себе позволить такой роскоши не могу. Мне ливийские принцессы писем не пишут. Я могу быть добрым, но деньги – вперед.
- Поэтому и не пишут, — задумавшись, прошептал я.
- Что не пишут? — не расслышал моих слов Сергей.
- Это я так, о своем. Не обращай внимания.
- Кстати, о выборах. Ты сам-то, часом, как, не подумываешь выдвигаться в городскую Думу? А что: 55 лет, опытный журналист и матёрый "народный фронтовик" — это я о твоём Народном фронте в Тюмени, когда ты в конце 80-х поднял людей в атаку на привилегии партократов из КПСС и на этой волне въехал в Верховный Совет РСФСР на белом коне. Тюменцы тебя знают, на бороду твою дети пальцем показывают — Дед Мороз, бабло на избирательную кампанию есть, не хватит — нароем ещё. А? Станешь депутатом, возглавишь комиссию по местному самоуправлению, и начнём казнокрадов раком ставить: ты ставишь, а я их на сайте — дрочу и удовлетворяю. Тут и Путин с его новым «Народным фронтом» нам в подмогу. Читал, что у них в декларации? «Главное для нас - свобода и справедливость, нравственность и человеческое достоинство. Мы объединяемся ради блага нашей страны. Порядочность и честность для нас - превыше всего».
- Ты наизусть Путина учишь?
- У меня на диктофоне его речи. Прихожу к местным олигархам, даю послушать.
- Соглашаются быть порядочными и честными?
- Просят дать время подумать.
- А тот, что обещал издать твою документальную повесть про генерала Валерия Востротина «Я вернусь героем», он что говорит?
- Так вот, думает.
- Это не он ли сбежал за границу от тюменских органов правосудия?
- Он сообщил, что вернется.
- Героем?
- Повесть про Востротина издадут другие. Ты опять съехал с темы и не ответил на вопрос про выборы…, — Сережа не хотел продолжать разговор о своём сбежавшем спонсоре.
- Участвовать в них, чтобы ставить раком и удовлетворять? – я, в свою очередь, не был расположен говорить о выборах.
- Ладно, проехали, — Сергей закрыл тему, — значит, сайт запускать отказываешься?
- Отказываюсь.
- Причину объяснишь?
- Наверное, не смогу.
- А если попробовать?
- Только очень кратко. Вчера у меня был разговор в ресторане с одним гостем. И я понял, что за мной наблюдает небо. И оно знает обо мне всё. Небо ждет, какой я сделаю выбор.
- Гость был в погонах? — сделал Сережа вполне реалистичное предположение.
- Гость был в чалме.
- Мулла?
- Не гадай, Сережа. Гостя звали Варух, то есть — благословенный, он помощник пророка, но не того, кого ты знаешь.
- Скажи, Алексеич, мне честно, кого в Тюмени ты называешь помощником пророка, я тоже хочу с этим Варухом познакомиться.
- Познакомишься, когда придет время. Мое, видимо, пришло. Не смогу я тебе всё это объяснить. Никому не смогу. Но знаю, надо остановиться, чтобы оглянуться. Ради сына.
- Хорошо, я понял, тебе пока не до нас, — Сергей допил чай и посмотрел на мобильнике список пропущенных во время беседы звонков. Видимо, в нем были и очень для него важные.
В коридоре он надел свои остроносые ботинки, выпрямился во весь рост, обхватил меня руками и прижал к себе: «Всё будет хорошо, Алексеич, ты, главное, не исчезай и не теряйся. Если что, я рядом, я — твой друг».
Сережа давно ушел, а я вновь и вновь вспоминал его вопросы и пытался ответить на них самому себе.
Да, я устал от грязи. От общечеловеческой, людской и своей собственной.
Да, я хочу чистоты. В чем я замарался, когда, где, каким боком?
Я опубликовал коротенькую заметку «Ищу Щукина, начальника Винзилей». Попросил тех, кто знает, прислать мне телефон главы администрации пригородного поселка.
Два года жители поселка комментировали, кто такой Щукин, на ком он женат, с кем спит, и чем занимается его супруга. Сотни сплетен, пересудов, ругани и криков: «Люди, будьте же людьми, перестаньте травить человека!».
Уже давно я нашел его контактные телефоны, встретился с ним и опубликовал репортаж о поездке в этот поселок. Он ответил на те вопросы по коммуналке, которые изначально читатели просили ему задать. Но ни вопросы, ни ответы уже никого не интересовали, все висели на «ветке» под первой заметкой и смаковали его личную жизнь. Два года!
Моя вина в чем? В том, что я всем предоставил свободу слова?
Публикую литературный рассказ «Праймериз». Вроде как, на злобу дня. Но злоба дня мало кого зацепила. В комментариях схватились между собой журналистка Цинцинна и журналист Друг. Они спорили о политике? Они сообщали всему городу, кто как трахается. И передавали привет мужьям и женам.
Пытаюсь удалить самые матерные и мерзкие их комментарии, на меня сыплются от читателей обвинения в цензуре и зажиме свободы. Возвращаю погань на место, летят упреки, что я заодно с теми, кто аморален, беспринципен и развратен.
Даже те мужчины и женщины, которых я знаю лично и к которым испытываю огромное уважение, на сайте под разными никами лаются так, что я краснею от стыда.
Агниславъ, художник и знаток русской истории, пишущий прекрасные зарисовки о своей собаке Дживе, как только его кто-нибудь оскорбит в комментарии, сразу парирует собеседнику на том же уровне: «Иди сосни х…ца!».
Ники читателей в спорах сознательно коверкают так, чтобы добавить друг другу неприятных ощущений. Выйдет на форум читатель Че, его тут же обзовут чешкой, появится Омон-ра, начнут называть его омошкой, заглянет на сайт Третий гость, уже готово его новое прозвище — трешка.
Стиль общения — такого нет ни в тюрьме, ни на зоне. Там за слова надо отвечать, а здесь — да здравствует анонимность и безнаказанность.
Есть ли читатели на сайте, которые в комментария соблюдают обычные и всем известные правила приличия? Есть. Игорь Юрьевич, например, Коммунарка, дядя Гена, Рита, Внучка Комполена, Птица Щастья или Мадам Брошкина. Они есть, но их количество не велико. Так не велико, что можно смело сказать — оно ничтожно. И приближается к нулю.
Свобода полная, а у кого ответственность? Кто осознал её необходимость?
Долгое время меня, как хозяина ресурса и редактора, старались не задевать. То есть не материли в хвост и гриву. Но когда умер сын, один из анонимов написал: «Всё-таки есть на свете справедливость».
Матерков в этой фразе нет. Но есть то, что во сто крат хуже: лютая ненависть лично ко мне и нечеловеческая злоба лично на меня.
Сатана выдал себя одной фразой, вложив её в уста обиженного человека. Моя свобода слова — не от Бога. Бог – не обижает.
Я хотел помочь людям стать свободными и проложил дорогу Сатане.
Ты можешь сделать тысячу добрых дел и принести тысячу улыбок счастья, но судим будешь и наказан за одну слезинку.
(Окончание последует)