Глава 11
Глава 11
- И где вчера ночью пропадали твои тюменские цари? — спросили генерала из столицы нашей родины в 8 утра по московскому времени. В Тюмени было — 10.
- Местопребывание каждого установлено, — генерал был готов к докладу и сообщал информацию голосом, звучащим звонко и уверенно, — губернатор с травмой голени — в областной клинической больнице, сити-менеджер Тюмени — в специализированной клинике, председатель городской думы от госпитализации отказался и принимал процедуры амбулаторно.
- Бодягой синяки на роже смазывал? — столица дала понять, что неплохо осведомлена о некоторых подробностях ночной жизни руководителей региона.
- К нему приложились не сильно, через неделю пройдет, — генералу пришлось сознаться, что, делая доклад, он воспользовался дипломатичными формулировками и приукрасил фактическую сторону событий.
- Твои приложились? — поинтересовались в столице.
- Выясняем, работаем, — ответил генерал. Он снова воспользовался размытой формулировкой, потому как чувствовал, что правдивый ответ по существу дела может быть оценен как положительно, так и отрицательно.
- Не опоздайте, работники, — в столице посмеивались, — а то одного вашего главу города уже находили в лесу с разбитой головой.
Генералу припомнили случай, когда банда автоугонщиков, за которой якобы велось оперативное наблюдение, угнала джип градоначальника вместе с самим градоначальником, предварительно вдарив ему «макаровым» по темени. Ладно, хоть не прикончили, а просто выбросили его за городом в лесу, откуда тот по телефону сообщал координаты: «Кругом темно и какие-то деревья». Джип нашли через полгода, а его хозяина пришлось переводить в сенаторы и переселять в «верхнюю палату», где он смог быстро поправить пошатнувшееся здоровье.
- Итак, подытожим, — столица перешла на серьезный тон, — с 19 часов вечера вчера до сегодняшнего утра вы, фактически, выпустили руководителей региона из нашего поля зрения и не имели возможность контролировать ситуацию.
- Так?
- Так точно.
- В то время, как высшие должностные лица города и области попадали в больницы и под удар местных криминальных группировок, вы направили свои усилия на отслеживание межгосударственных финансовых операций, что не является вашей прямой должностной обязанностью. Так?
- Так точно.
- Мы имеем для вас две новости, и только одна из них хорошая. В каком порядке их сообщить, в традиционном, или вы придерживаетесь нетрадиционной ориентации?
- Традиционной, — поспешил заверить столицу тюменский регион.
- Вчера было принято решение направить вас на работу в Северо-Кавказский округ, там скоро освободятся несколько вакансий. Возможно, в республику Дагестан. Ваше стремление непосредственно участвовать и определять вектор перемещения крупных финансовых потоков там будет удовлетворено в полной мере.
Генерал выслушал первую новость и молча ждал вторую.
- Ваша инициатива по возврату к выборам мэров в региональных центрах одобрена на самом верхнем уровне. Она признана своевременной и полностью соответствующей программе президента по развитию гражданского общества. Он отозвался о вас, как о сотруднике с блестящей интуицией.
- Президент? – не удержался от уточняющего вопроса генерал.
- Да. Президент сказал: «Иногда служебная интуиция не менее важна, чем горячее сердце, холодная голова и чистые руки. Молодцы, земляки столичного градоначальника. Забегают вперед паровоза, но что делать, если состав встал, и пассажирам надоело париться в вагонах. Сначала обкатаем эту идею на Москве, учитывая, что правящая партия имеет здесь некоторые проблемы рейтинга. Если все пройдет нормально, через год запустим по всем областным центрам и дальше по нисходящей». Так что, поздравляю, генерал!
- Служу России!
- В соответствии с установкой руководителя государства, вы свою инициативу в Тюмени сверните ровно на год. Если у нас тут все пройдет гладко, ваш город будет следующим, где полномочия сити-менеджера прекратят досрочно.
- Понял, свернем, — четко ответил генерал.
- Царей не трогай и не пугай. С каждым немедленно выйди на личный контакт и всех успокой. Не мешай им, их помощь потребуется земляку, пусть помогают, кто чем может. С каждого по нитке, нищему обнова, сам знаешь. До сентября не вмешивайся.
- Понял.
- В сентябре пусть у тебя на выборах в вашу городскую думу победит парочка ткачих и шахтеров, — продолжала давать важные указания столица.
- У нас в городе нет шахт и ткацких фабрик, — вовремя отреагировал генерал.
- Ну, подбери кого-нибудь из тех, кто есть: педагог какой-нибудь, ученый, врач, короче, разведи этих бобров в городской думе посланцами трудового фронта, внеси достойный вклад в демократизацию страны.
- Подберу.
- Не забывай, ты отмечен лично. Мы ведь тут тоже работаем, и своих по больницам не прячем. Так что, с тебя двойное дайкири с лимоном, — как обычно, закончил разговор столичный начальник, по молодости служивший на Кубе и неоднократно проводивший деловые встречи в ресторанчике на том самом месте, где любил посиживать Эрнест Хэмингуэй.
- Есть, - по-военному отчеканил генерал, давно знавший, что свежевыращенный и быстро привезенный из Сибири в Москву лимон придает кубинскому рому особый вкус и аромат.
- Закон и порядок! – прозвучал из столицы лексический код окончания сеанса спецсвязи.
- Если не мы, то нас! — полетел ему навстречу код отзыва тюменского генерала.
После получения новых вводных, генерал начал действовать незамедлительно. Прежде всего, он набрал номер депутата Которезова и спросил того без обиняков:
- Ты отправил тюменского градоначальника в отставку?
- Работаем, - уклончиво ответил депутат, перенявший стиль общения у начальства.
- На крыше цирка? — съязвил генерал.
- Вы просили проявлять больше инициативы во исполнение и в духе курса, — забормотал депутат.
- Я просил проявлять инициативу, а не гадить на соседние кресла.
Депутат не стал возражать. Он не любил этих молодых банкиров, которые в одночасье заняли все ключевые посты в городе. Свой красный партбилет он спрятал, но не сжег и, честно говоря, из всех современных политических партий симпатизировал только коммунистам, поэтому, как и они, ждал с нетерпением, когда же в городе, наконец, начнутся аресты. А лучше бы — расстрелы.
- Закрой источник, — приказал ему генерал, — никому компромат на главу администрации города, председателя думы и губернатора не давать. Идею отставки — отставить.
- Но я же только вчера встречался с журналистом, домой к себе его приглашал, медом угощал, всё рассказал и всё выдал, — удивился депутат, так и не привыкший к ветру перемен, постоянно меняющему скорость и направление на склоне его лет.
- Молодец, - неожиданно похвалил его руководитель.
- Они теперь каждый день будут все звонить и обо всем расспрашивать. Что я буду с ними делать?
- Посылай их н.., — генерал не ругался, он просто так называл определенную тактику работы своих внештатных сотрудников со средствами массовой информации и внутри них.
- То есть, я ничего не говорил, а если говорил, то я не это имел в виду, и меня не так поняли?
- Совершенно правильно.
- Выборы 8 сентября пройдут, как обычно?
- Совершенно обычно.
- Концепция изменилась? — с некоторым сожалением задал депутат заключительный вопрос сверх уставного регламента.
- Да, ты перестарался, — закончил генерал разговор, оставив собеседника в состоянии испуга и недоумения, впрочем, в этом состоянии тот пребывал еще с 90-х годов прошлого века.
Теперь, в соответствии с полученными инструкциями, надо приниматься за «личные контакты». Имелась лишь одна сложность: 23 марта был выходным днем — суббота. «Объекты» находились в своих домах в разных частях города и продолжали соблюдать режим молчания в радиоэфире. Не смотря на то, что было уже 10. 30 утра, глава города, сити-менеджер и губернатор упорно не отвечали на все звонки и никому не звонили. Что ж, придется шевелить кусты самому, — принял решение генерал и вспомнил оперативные приемы своей служебной молодости.
Через несколько минут на пульте отдела вневедомственной охраны сработал сигнал тревоги: датчики зафиксировали проникновение как раз в ту квартиру, куда намеревался попасть генерал. Несколько раз сначала хозяйка, а потом и хозяин квартиры объясняли дежурному по телефону, что у них все в порядке, они не в отъезде, и никого чужого в квартире нет, но датчики срабатывали вновь и вновь. «Надо проверить проводку, весна, где-то замкнуло», — предложил дежурный хозяину жилища. «Приезжайте, проверяйте, — нехотя согласился хозяин и после этого добавил, - отключите все к черту и дайте мне выспаться».
Кто же ему даст, когда вместе с экипажем в автомобиле с буквами ОВО на капоте в направлении элитного городского дворика уже мчался инженер по ремонту и обслуживанию блокирующих систем в чине генерала. Правда, без униформы, то есть без кителя и широких лампас на штанах, но в костюме и при галстуке.
Осмотр проводки не занял много времени. Поскольку хозяин, кажется, имел намерение уклониться от личной встречи с вневедомственной охраной, «инженер» пояснил хозяйке, что сбой произошел в работе «внешних устройств», и что злоумышленники перенастроили оборудование на неоднократную подачу сигнала тревоги, чтобы жильцы отключили сигнализацию, а экипажи отдела перестали реагировать и спешить на выезд. Если хозяин хочет спать спокойно, надо оставлять в квартире двух бойцов в бронежилетах а также незамедлительно переоснастить и модифицировать систему охраны.
Аргументация подействовала, хозяйка пошла в комнату, где укрывался хозяин, и генерал услышал ее слова, обращенные к мужу: «Иди, Дима, поговори сам, а то у нас всё вытащат вместе с нами».
Когда контактеры увиделись лицом к лицу, они не смогли скрыть на лицах выражение сильного взаимного удивления. Глава города сразу узнал генерала, но подумал не о безопасности, обеспечением которой тот занялся лично, а о том, что кошмар, который он испытал вчера, сейчас непременно продолжится: вопросов о том, как он провел ночь, не избежать.
А генерал главу города, можно сказать, не узнал: вместо глаз — синяя опухоль, разделенная на две части кривым носом, на теле — мятая футболка поверх гавайских трусов, ноги босы. Таким он главу еще никогда не видел, даже на снимках в его досье.
- Сейчас я вам всё объясню, Дмитрий, — проявил инициативу генерал, — где мы можем присесть и поговорить?
Оставшись с «объектом» наедине, генерал вместо разговора занялся осмотром лица собеседника.
- Так, левая пазуха носа искривлена и вдавлена, били с правой руки, основной удар кулака пришелся в надбровную дугу, вам повезло, — комментировал генерал увиденное, - закройте левый глаз, откройте и не моргайте. Хорошо, кровоизлияния в глазное яблоко нет. Ничего страшного, а нос мы выпрямим.
- Сейчас? — встревожился глава.
- Можно и сейчас, пока хрящ не схватился, но нужны зажим, две спицы и обезболик посильнее стакана водки. Вы вчера пили водку?
- Глава замотал головой в знак отрицания, и по ясному блеску его глаз из под синей опухоли было видно, что отрицает он искренне.
- Вы были трезвый, а они, сколько их было?
- Человек семь и девушки еще.
- Откуда они появились, где вас ожидали?
Вопрос за вопросом генерал разматывал клубок вчерашних событий, пока не вытянул нить до временной отметки 19 часов, той точки, где он упустил ее вчера у ресторана «Потаскуй». Ответы Дмитрия сложились в подробный рассказ, который впечатлил генерала. Иногда ему казалось, что глава города зачем то выдумал эту невероятную историю про столкновение машин и тюремную камеру, но пострадавший и побитый человек в деталях помнил, что делал каждый участник, как вели себя градоначальник и губернатор, есть десятки свидетелей, всю эту информацию можно проверить, зачем ему врать?
- Как хорошо, что вы все остались живы, — с искренней радостью в голосе сказал генерал. Он понимал: если бы это событие организовали спецслужбы, то из троих не выжил бы никто.
Однако в рассказе оставались некоторые малопонятные детали:
- Вы точно помните, что сами доставали из своего кармана своё удостоверение, и именно в вашем документе оказалась фамилия Потапов? — переспросил генерал.
- Вроде, сам доставал, - не совсем уверенно ответил хозяин города, — это ведь делаешь машинально, губернатор тоже, кажется, сам доставал.
- Давайте, Дмитрий, уточним у губернатора. Возьмем и позвоним ему. Вы сегодня еще не звонили, не спрашивали, как у него здоровье? — предложил генерал.
- Нет, я никуда не звонил, у меня и мобильника моего нет, потерялся ночью.
- Можете с моего, — генерал показал свой аппарат, — нажимать кнопку вызова?
- А что спросить?
- Прежде всего, как он себя чувствует. Скажите, что встретились со мной, мы беседуем о вчерашнем происшествии, оба беспокоимся, волнуемся. Я нажимаю…
Губернатор на вызов ответил. Генеральский номер — из тех, на которые отвечают все в любом состоянии здоровья и настроения.
- Здравствуйте, Владимир, как ваше здоровье? Это я, Дмитрий, мы тут с генералом ФСБ сидим, беспокоимся…
Похоже, что губернатор понял по голосу, кто ему звонит, но не понял откуда:
- Где сидим? У меня дома, — ответил глава города на вопрос губернатора.
- Что генерал у меня делает? Нос выправляет.
- С носом что случилось? Разбили.
- Кто разбил? Да их много было, я не успел заметить.
- Адвокат? Зачем адвокат, нос еще вчера на правый глаз свернули, сейчас мы просто сидим, беседуем.
Генерал решил, что пора ему самому вступить в разговор, который принимал несколько двусмысленный характер. Он взял мобильник из рук главы города:
- Доброе утро, Владимир! Мы проводим оперативную проверку всех обстоятельств вчерашнего дорожно-транспортного происшествия и последующих событий. Работе инспекторов ГИБДД будет дана объективная оценка, в УВД Центрального района города идет внутренняя служебная проверка, начальник управления уже сегодня подаст рапорт об увольнении, сотрудники полиции будут наказаны за превышение служебных полномочий.
Надо полагать, после этого краткого доклада губернатор стал правильно понимать ситуацию, и наверняка поблагодарил генерала за участие, потому что генерал улыбнулся и сказал в свой аппарат: «Работаем». После этого попросил губернатора ни о чем не беспокоиться и быстрее выздоравливать.
Контакт закончился.
- Бытовым преступлениям не нужно придавать политический смысл без всякой на то необходимости, да, Дмитрий? — обратился он к хозяину квартиры. Хозяин не возражал. — Кстати, о быте, куда вы, все-таки, собирались поехать после того, как поймали эту развалюху на улице Профсоюзной?
- К одной моей знакомой. Она просто знакомая. Очень хорошая женщина, — ответил Дмитрий, который не хотел, да и не особо умел врать.
- Которая собирается поехать к морю? — генерал понимал мужские чувства и задал этот вопрос из чисто профессиональных побуждений.
- Да. В мае, - Дмитрий ответил, не успев задуматься, откуда генералу известно про море.
- За границу? — поинтересовался его собеседник.
- Куда-нибудь, где тихо и тепло, — вспомнил Дмитрий слова женщины.
- Могу порекомендовать одно прекрасное место — остров Крит.
- Почему Крит? — Дмитрий смотрел на генерала своими «синими» глазами.
- Потому что там тихо и тепло, и еще, потому что там живет мой хороший друг.
- Друг? — Дмитрий не ожидал, что у генерала тоже может быть друг.
- Да, просто друг, очень хороший друг, — генерал ответил почти теми же словами, что отвечал Дмитрий о «просто хорошей женщине».
- Нет, он не на службе, — догадался генерал, о чем тревожится собеседник, — это друг юности. Имя у него красивое — Алеко. Мы учились с ним во Львове в военном училище. Он борьбой занимался, я боксом. В увольнение ходили вдвоем. А стрижки на головах короткие, кто-нибудь из местных назовет нас салагами, ну, честь надо защищать, и понеслось. Он парочку уложит, я парочку.
Дмитрий слушал генерала с большим вниманием: тема драк ему была сегодня утром особенно близка и находила отзвук не только в душе, но и во всем теле.
- В 90-х училище расформировали, я в Москву подался, а он домой, в Грузию.
- Алеко – грузин? — Дмитрия вдруг озаботила национальность человека, которого рекомендовал генерал.
- Алеко Харламиди – грек, но родился в Грузии и прожил там во младенчестве четыре года. Между прочим, его отец входил в команду тренеров Майи Чибурданидзе. Слышали такую фамилию?
- Чисбургернидзе? – неправильно произнес ее глава города.
- Понятно, - генерал не стал его поправлять, — это чемпионка мира по шахматам. Приехал он домой, а его сразу в военкомат: призываем в десантный батальон, будешь вместе с нами восстанавливать целостность территории Грузии и возвращать Абхазию. Он попросил дать пару дней на сборы-проводы, вспомнил, что его историческая родина, вообще то, Греция, ущельями, ущельями, на самолет и — в Афины. Но представляете, Дмитрий, от армии ему все равно убежать не удалось — забрали в греческую. Отслужил, переселился на Крит, шестнадцать лет в туристическом бизнесе. Летом на острове в море, зимой в Австрии на горных лыжах – счастливчик. В этом сезоне с семьей в Австрии новый год встречал, своим детям настоящий снег показал, учил их на лыжах ходить, живую елку им поставил. Я ему позвоню, он встретит, поселит в лучший отель, он организует для этой женщины сказочный отдых.
- Отсюда не надо звонить, — попросил Дмитрий.
- Отсюда и не будем. Позвоним, когда она купит один билет, и вы мне сообщите номер рейса и аэропорт прибытия.
- Один билет? — Дмитрий посмотрел на генерала.
- Один, - повторил генерал, — Давайте сейчас лучше позвоним не моему, а вашему другу, который находится где-то гораздо ближе, чем остров Крит.
- Кому?
- Александру. Он, по моим данным, тоже провел ночь весьма необычным образом. Спросите у Александра, где он находится.
Глава города кивнул в знак согласия и опять взял из рук генерала его телефон, из которого уже слышались гудки вызова абонента, потому что была включена функция громкой связи. Но абонент не ответил.
- Попробуем иначе, — генерал быстро высветил другой телефонный номер. На этот раз ответ прозвучал быстро:
- Алло, я слушаю, — Дмитрий моментально узнал интонацию голоса супруги градоначальника.
- Это Дима, я не со своего телефона, можешь позвать Сашу?
- Нет, Дима, не могу, он уже ушел.
- Ушел?
- Я довезла его до «Рентала», а дальше он пошел пешком.
- Куда?
- Сказал, на работу собирать вещи.
- Какие вещи?
- В кабинете.
- Ничего не понимаю, — произнес Дмитрий и посмотрел на генерала.
- Я тоже ничего не понимаю…, — слышался из трубки голос супруги, но в это время генерал взял телефон из рук главы города и отключил связь.
Генералу было понятно, что градоначальник успел прочитать сообщение о своей отставке.
- Произошла одна накладочка, Дмитрий, мы быстро все поправим, даже обезболики не потребуются, — генерал стал говорить загадками и начал спешить, — мне пора, вы, пожалуйста, не тревожьтесь, выздоравливайте, до выборов все заживет, к понедельнику всё устаканится.
В сопровождении хозяина генерал энергично пошел к выходу, но не забыл сказать хозяйке, что работа сигнализации восстановлена в полном объеме, как по внешнему, так и по внутреннему периметру. Теперь домочадцы могут быть спокойны за неприкосновенность своего жилища.
- Спасибо огромное! — обрадовалась хозяйка.
- Взаимно! – не совсем к месту ответил «инженер» и торопливо покинул дом, потому что ему поступил « другой вызов».
Градоправитель действительно попросил супругу высадить его у торгового центра «Рентал», чтобы оставшуюся часть пути до здания городской администрации пройти пешком и привести в порядок свои мысли. Первое желание было забрать из кабинета семейную фотографию, положить на стол ключи от служебного сейфа, кинуть в пакет черную фляжку подаренного ему супругой одеколона «Hugo» и покинуть этот бетонный гроб с гербом без всякого сожаления.
- Что я теряю? — спрашивал он себя, — Почет? Почет не у меня. Власть? Ее у меня нет. Деньги? Деньги не мои. Уважение? Кого? К кому?
Вот я иду в толпе людей. Хоть один узнал меня? Ни одного. Бегут со своими сумками на рынок, из рынка, сидят у фонтана, стоят на остановке, кто повернулся ко мне, кто хотя бы поздоровался со мной? Ни один. Они кланяются и тянут руки, когда я в президиуме или стою на площади в окружении свиты и журналистов. Нет свиты, и я для них никто, и звать меня никак.
Меня не узнали ни полицейские, ни врачи. Тот, кто узнал, оказался сумасшедшим.
Я провожу тысячи планерок и коллегий, сижу в кабинете с семи утра до девяти вечера, но что я сделал, чтобы они знали меня в лицо? Да мое лицо скоро забудут даже мои дети, потому что они видят меня только по воскресеньям, и то не каждое. Я ухожу, они еще спят, я прихожу, они уже спят.
Я существую только на экране телевизора и на фотографиях в газете. Если перестаю быть живым даже для моих детей, то какой я для остальных людей? Три буквы в алфавите?
Зачем мне такая работа, если о моем уходе никто не пожалеет, а дети даже обрадуются? Чего я на ней достигну? Стану заместителем губернатора, так я был уже его заместителем. Губернатором я не стану, да и не хочу.
Какой рост, куда, к какой цели? В полпредство говноершики за полпредом носить? В областную думу, в Америку? Так они зря, что ли, написали про 300 миллионов, сейчас возбудят дело и гуд бай, полпредство, дума и Америка. Да и хрен с ними.
Сволочи.
Разыгрывают какие-то партии, двигают фигуры, обмениваются, рубят, рокируются — все шахматисты, и у каждого по три ферзя в рукаве.
Ну, хочешь ты воды, скажи, зачем в интернете орать, как тот урод-прорицатель. Я разве себе налил, а тебе не дал? Я всю твою воду выпил или из горла вырвал твой глоток? Я хотя бы одну договоренность нарушил?
Вы решали, а мне сидеть молча и уйти в темноту?
Кто решил, Вова? Его самого вчера пинали. Кто прислал чалму, другой Вова? Да ему то какое дело до нас, других уже не осталось и больше пинать некого?
Не в самом хорошем настроении приближался градоначальник к Цветному бульвару, по которому намеревался пройти последний отрезок пути до мэрии. У здания ЦУМа он остановился, и мысли его потекли по другому руслу:
- Предложение пойти на выборы — это намек для заявления «по собственному» или это какой-то очередной хитромудрый ход этих шахматистов-политиков? Допустим, я соглашаюсь и иду. Где беру деньги? Продаю свою долю. Им доля, мне победа. Я — настоящий всенародно избранный мэр, и что дальше? Что изменится? Меня будут узнавать на улицах, и больше ничего. Тогда зачем?
Около ЦУМа градоначальник заметил маленькую бронзовую фигурку собачки с поднятой лапой. Около нее стояла молодая женщина с ребенком и объясняла малышу, что собачка бездомная, и ей надо дать денежку на еду. «Она кушает денежки?» — не понимал малыш. «Ты опустишь монетку в щелочку, на эту монетку купят косточку для живых собачек и накормят их», — женщина показала ребенку узенькую прорезь рядом с бронзовой фигуркой.
Градоуправ вспомнил, что он много раз проходил мимо этой бронзовой копилки, более того, именно он разрешил поставить ее у ЦУМа, но сам никогда ни одной монетки в нее не опустил. Он достал кошелек, в нем были лишь тысячные купюры. В кармане – медные 10 копеек, случайно сохранившиеся в брюках после каких-то давних покупок. Хотел было пойти дальше, так как нет разменной мелочи, но не смог: малыш стоял на своих крохотных ножках и с детским любопытством наблюдал, как дядя будет «кормить собачку».
Вынул из кошелька купюру, наклонился и точно так же, как на последних выборах в госдуму под прицелом фотокамер опускал бюллетень в избирательную урну, аккуратно и без спешки сунул денежку в прорезь. «Мама, собачку накормили!» — обрадовался малыш. «Дядя большой и у него большие деньги, а ты маленький, и денежка у тебя маленькая, на монетку, сделай, как дядя», — мамаша подала ребенку десятирублевик.
- У меня большие деньги? — он шел по бульвару и продолжал размышлять, — для этой мамаши – большие. А для собачек — разорвут в клочья, если собьются в голодную стаю. Для чего мне участвовать в выборах, чтобы у каждого была своя косточка, и эту косточку дал я? А почему бы кому-нибудь другому не покормить собачек? Кому? Кто сейчас лучше меня знает проблемы города, кто лучше меня знает, как их решать? Вова? Да, он знает, но в мэры не пойдет. Кто еще? Этот? — он посмотрел молоденького парня, идущего под ручку с девушкой, — Эти? — его взгляд упал на двух мужиков, стоящих с пивасиком у круглой чаши фонтана, — Этот? — он глянул в лицо подтянутого мужчины, который шел ему навстречу.
Градоначальник сделал последний шаг и остановился. Тот, кто приближался к нему, был генерал собственной персоной. «Этот», — нить размышлений градоначальника оборвалась.
Не рискну утверждать, что встреча и последующий разговор двух значительных городских фигур происходили в теплой непринужденной обстановке и в атмосфере полного взаимопонимания. На шахматной доске нет дружеских объятий, и личные контакты, как правило, заканчиваются пустой клеткой. Черной или белой, в зависимости от логики игры. Но сегодня у гроссмейстера не было цели достичь позиционного перевеса и с блеском завершить партию. Ее следовало всего лишь отложить.
Генерал не стал, конечно, утверждать, что информация в интернете — это досужие инсинуации обнаглевших журналистов, но все же принес извинения за некорректную подачу сообщения об отставке. Разумеется, он сообщил, что эта новость уже дезавуирована, и читателям будут даны убедительные доказательства ложности появившегося слуха и его тенденционной направленности в интересах красных, белых и оранжевых.
- Александр Михайлович, поверьте, мы узнали о том, что вы попали в больницу, не ранее девяти утра. И моментально приняли все меры для вашего освобождения, — признался генерал.
- Мне трудно вам поверить, потому что воду принесли в восемь, — ответил ему мэр.
- Какую воду? — не понял генерал причину возникшего недоверия к его словам.
- С газом, - усмехнулся мэр, — и подходящим названием «Благая весть».
- Кто принес, бородатый? — генерал мгновенно прокручивал в голове услышанную информацию.
- Вот видите, вы знаете, кто принес, а говорите, что не были поставлены в известность.
- Это он, он!
- Кто, он, товарищ генерал?
- Апельсин на голове, липовый иностранец, чалма рыжая, — генерал не смог скрыть эмоции, хотя и должен был, — он знал еще вчера в ресторане, что сегодня утром вам понадобится вода. Именно «Благая весть», именно в больнице. Но этого не может быть!
- Может, - вяло отреагировал мэр на восклицание генерала, — всё у нас может быть.
- Борода, вот кого надо допрашивать в первую очередь, — генерал не стал продолжать мысль и посвящать мэра в свои дальнейшие планы. Но тому это и не было нужно, у него хватало своих «дальнейших планов».
Часы на руке генерала показывали полдень. Тень над его карьерой не исчезла полностью, но стала значительно короче. С момента появления в городе чудаковатого гостя прошли ровно сутки.
Мое утро 23 марта начиналось не так беспокойно, как у руководителей тюменского региона. Я был под впечатлением встречи с Варухом и сразу, как проснулся, проверил, лежит ли преподнесенная мне коробочка на моем столе. Лежит.
Выполню его поручение и открою ее, чтобы прикоснуться к подарку моего удивительного гостя.
Быстро съездил в больницу, где меня не пустили дальше порога, отдал медицинскому персоналу бутылку воды, повторил два раза для надежности имя и отчество пациента, которому она предназначена, спросил, как его самочувствие, мне ответили, что нормальное, и я отправился в обратный путь. Автобусная остановка там рядом, здесь тоже недалеко, так что, через час с небольшим я уже настраивался открыть и прикоснуться.
Но тут позвонил Сережа Суразаков, видный тюменский журналист:
- Ты дома? – задал он свой классический первый вопрос. В зависимости от ответа, он формулировал свои действия.
- Дома.
- Я еду в центр и забегу к тебе ненадолго.
- Забегай. А что случилось?
- Ты разве не читал, что я тебе написал по «электронке»?
- Нет, я был занят.
- Обязательно прочти. Всё, скоро буду.
Включаю комп, открываю вместо коробочки свою электропочту и читаю большие черные буквы темы его письма — «Расчехлить говнометы!».
И ниже ссылка на агентство «Ура.Ру!» с припиской: «Скопировал, пока не убрали».
(Продолжение последует)