Федора — русский крест
Вчера был день Святого Духа.
Поехал к родственникам в глубинку. Там накрыли стол: окрошка, пельмени, медицинский спирт во флакончиках по 100 миллилитров. Цена одного флакончика — 28 рублей. В магазинах не продается, но у каждого — по коробке.
Спирт развели ледяной водой из освященного колодца, "журавль" которого маячит окне.
Я — за рулем, я — только чай.
- У тебя фотоаппарат с собой? — спросил мой двоюродный брат.
- Конечно.
- Поехали, съездим в деревню Киселёво.
- Зачем?
- А пусть им станет стыдно.
- Кому?
- Детям.
Двоюродный брат рассказал мне про бабушку Федору — Федору Степановну Колосову. Ей 86 лет. У нее пять дочерей — Людмила, Валентина, Зоя, Галина, Тамара и сын Виктор.
Сын уехал и потерялся, дочери живут в этой же деревне, где и мать их Федора.
- Ты посмотри и сфотографируй, как она живет, — попросили меня все, кто был за столом.
Собрали пакет с едой, поехали.
Двенадцать километров по грунтовке, мы в деревне Киселёво. Восемьдесят лет назад это была самая большая деревня в округе. Там и сейчас есть сельсовет. Десятка два домов и среди них один — с трехцветным флагом.
Дом Федоры в самом начале деревни, адрес: улица Мира,1. Около дома трава, по которой никто не ходил.
Федора жива:
Что рассказала нам бабушка?
То, что пенсия у нее 15 тысяч, но 12 из них забирают дочери на почте. Ей дают только 3 тысячи.
То, что государство выделило ей квартиру за 1 миллион 200 тысяч рублей, но квартиру дочери оформили на внучку, а ее из этой квартиры вывезли обратно в деревню.
То, что кормят её баландой. Ударение в слове баланда она делает на третьем слоге, как принято было в сибирских лагерях.
То, что паспорт и все остальные документы дочери у нее забрали, и в больнице ее теперь не принимают.
То, что дочь Зоя помогала ей и приходила, но сама обезножила и слегла. Сейчас к ней ходят чужие люди. Охапку дров принесут, надо дать 50 рублей. Воды ведро принесут — надо снова дать 50 рублей.
И еще рассказала, что собирала себе на похороны деньги, но дочери их нашли и забрали.
Мы пробыли в доме Федоры около сорока минут. Все сорок минут она плакала.
Вот её двор:
Её печь:
Её холодильник:
Её вчерашний праздничный обед:
Её награды:
Её бывшая большая семья:
Дом её дочери, которая управляет её финансами:
Дом Федоры:
Мой двоюродный брат специально разыскал в Верхней Тавде редакцию газеты "Тавдинская правда". Мой брат очень верит в силу газетного слова. Он хочет, чтобы хоть кто-то обратил внимание на сегодняшние мытарства бывшей лучшей доярки Тавдинского района Свердловской области. Он предлагал увезти и привезти корреспондента, но деревня находится слишком далеко от центра района. Журналисты ответили, что они бы и рады помочь, но у них много другой работы, однако адрес записали и обещали заглянуть в деревню при случае.
- Я сестрам сказал, что обратился в редакцию газеты. Бабушку Федору целую неделю после этого кормили горячим супом, а потом видят, журналистов нет, никого нет, и всё пошло по-прежнему, — говорил мне брат, когда мы поехали обратно.
- Наверное, я тоже ничем не смогу ей помочь, — честно признался я брату.
- Ну, хоть снимки опубликуй в интернете. Там же миллионы людей, вдруг кто возьмет и скажет дочерям: что же вы делаете, это же ваша мать!
- Разве что Дух Святой им скажет.
- И он пусть сделает им замечание.
Держа левую руку на руле, другой рукой я сделал два быстрых движения надежды — вверх вниз и справа налево.
Путник.
Деревня Киселево находится буквально на границе Тюменской и Свердловской области по ту её сторону.
Для нас, тюменцев, эта деревня "чужая". Она — за чертой. Только вот судьбы умирающих стариков — за черту из сердца не выкинешь.