«Детский» полицейский Гульнара Хаметдинова предотвратила родительскую войну

Семья и школа | понедельник, 26 ноября | 16

Автор — Сергей Суразаков.

Бывает так, что необдуманные детские игры в отсутствие взрослых заканчиваются травмами и приводят к конфликтам между родителями на критических и часто не контролируемых эмоциях. И счастье, если в это время найдется мудрый посредник, который сможет погасить пламя гнева, грамотно спустит пар и разрешит ситуацию.
Не берет мир одноклассников из четвертого «В»: Диму Белкина и Илью Суразакова, моего среднего сына. Неравнодушны  они друг к другу.
Димка, веснушчатое солнышко, похожее на Антошку из мультика про «тили- тили, трали-вали», такой же импульсивный, как и его мама, горячая огненно-рыжая красотка, не преминет случаем позадираться. Илья, брутальный мачо, как и его папа, никогда не даст себя в обиду. Вот и находит коса на камень.  
В прошлом году О. Белкина устроила скандал в кабинете у завучей по поводу того, что ее мальчика якобы отпинали на школьном крыльце. Когда стали разбираться, выяснилось, что первым пнул Дима…
В этом году О. Белкина ворвалась в классный кабинет и на глазах у изумленных учеников и учителя Н. Пиковой принялась крутить уши и отвешивать подзатыльники Илье, обильно сдабривая рукоприкладство оскорблениями в адрес его семьи, за то, что он попал снежком в глаз Диме.
В назначенный час в кабинете завуча стороны с взаимными претензиями предстали пред очами «третейского судьи» — школьного инспектора ОПДН УМВД России по г. Тюмени, майором полиции Гульнарой Хаметдиновой.
Под левым глазом у Димы Белкина, действительно, «висел фонарь». Он рассказал, что это Илья «засветил» ему льдиной после уроков, когда они играли в снежки на школьном дворе. Илья не отрицал факт атаки, но настаивал на том, что вместо льда был кусок спрессованного снега.
- Илья, как так получилось? — спросила инспектор.
- Дима попал мне в голову, — отвечал отрок, — я разозлился и кинул в ответ.
- В больницу обращались? — спросила Димину маму Гульнара Фазитовна.
- Нет.
- Так, Илья, — принялась за дело майор, уяснив диспозицию, — ты понимаешь, что глаз человека — это жизненно важный орган, функцию которого восстановить невозможно? Если бы твой снежок поранил глаз Димы, то он, возможно, на всю жизнь остался бы инвалидом. Ребята, я понимаю, что это игра, но нужно еще думать головой, как безопасно играть. Илья, ты понимаешь всю серьезность ситуации?
- Да.
- Ты сожалеешь о том, что сделал?
- Да.
- Можно тебя попросить в моем присутствии извиниться перед Димой?
- Дима, извини меня, пожалуйста, — не раздумывая ни секунды, исполнил просьбу инспектора хитрый мальчишка.
- Дима, — обратилась к пострадавшему Хаметдинова, — вот он попросил у тебя прощения, как ты думаешь, это искренне? Он сожалеет о том, что сделал?
Белкин одобрительно кивнул.
- Ну, и что, мы простим его? — вопрошала дальше она. — Почему ты на маму смотришь, Дим? Ты сам его прощаешь?
- Да, — твердо сказал парень.
- Мы все очень тебе сочувствуем, — мягко, почти ласково, по-матерински, заговорила с ним Гульнара Фазитовна, — и понимаем, что тебе больно, но ты прости, пожалуйста, Илью, я тоже тебя прошу. Прости, что так получилось. Нельзя так делать, ребята, не обижайте друг друга. Не дай Бог, один неверный шаг, секунда, и может случиться непоправимое. Вам надо дружить. От ненависти до любви — один шаг. Но, если по каким-то причинам вы не можете дружить, то, по крайней мере, проявляйте уважение друг к другу. Я прослежу за развитием событий и постараюсь вас помирить: мы вместе сделаем какое-нибудь доброе дело. Хорошо? Договорились? Ну, все, идите, вы свободны.
Когда дети вышли, настало время разбираться по-взрослому.
- Мадам, — сурово, с тяжелым взглядом, обратился я к Белкиной, — какое право вы имели трогать моего ребенка?
- А вы видели, какой мой пришел? — оправдываясь, защебетала она скороговоркой. — И это не первый раз.
- Ваше право, — продолжал я, — обратиться с заявлением в полицию, подать на меня в суд, наконец, как на отца, но прикасаться руками к моему сыну вы не смеете!
- Все понятно. Дальше что? — парировала Белкина. — Что вы сейчас хотите от меня?
- Чтобы вы пошли сейчас же в класс и извинились перед Ильей.
- Хорошо, — согласилась дама, — я сейчас извинюсь и напишу заявление. Сниму побои, и напишу заявление.
- Уважаемые родители, — вмешалась в нашу пикировку инспектор, — вы, конечно, можете обратиться с заявлениями в правоохранительные органы. Как у вас, Ольга Владимировна, есть право написать заявление на действия Ильи, так же, как и у вас, Сергей Валерьевич, имеются основания обжаловать незаконные действия взрослого человека. Но я как человек и как мама хочу, чтобы этого конфликта не было, потому что в противном случае мы только враждебно настроим детей по отношению друг к другу, а это неправильно. То, что мама Димы Белкина — сто процентов — неправа, думаю, объяснять не надо.
- Я не спорю, — покорно признала Белкина свою ошибку, — не спорю.
- Эмоции нужно сдерживать, — продолжала внушение Хаметдинова. — Я понимаю, что вы за сына заступились, но другой мальчик тоже чей-то сын. Представляете, если этот папа врежет, извините, Диме, когда вдруг получится в точности наоборот? И так жизнь тяжелая, очень тяжело нам сейчас в школе справляться с учащимися: матерятся, курят, бьют, дерутся, учителей вообще посылают на три буквы. Вы нам помогите, не надо их ссорить или негативно настраивать «не дружи, не подходи», и я вам даю слово, что ваши дети, если не станут закадычными друзьями, то, как минимум, будут в хороших отношениях. Я знаю, какие мероприятия с ними необходимо провести, но вы мне, пожалуйста, помогите.
- Чем мы можем вам помочь? — спросил я инспектора.
- Позитивным настроем. Прежде всего, давайте сейчас ответим на вопрос: ваши дальнейшие действия по поводу заявлений?
- Я не буду писать, — сказала Белкина.
- Мне бы хотелось, чтобы вы, — обратился я к Белкиной, — в присутствии учеников признали свою ошибку и извинились перед Ильей за рукоприкладство — тогда конфликт можно будет считать исчерпанным.
- Признаю.
- Вы знаете, Ольга Владимировна, — сказала инспектор, — что я хочу еще добавить: одно дело, когда мальчишки на своем уровне повздорили или подрались, и совсем другое — пережить страх перед взрослым человеком. Я уже майор полиции, мне сорок один год — на меня, если кто тон повысит из старших, мне уже дискомфортно, а ребенку, представляете, каково? Поэтому давайте больше не будем так делать. А сейчас я попрошу вас обоих расписаться в протоколе, что беседа проведена.
В класс 4-го «В» мы вошли вместе.
- Ребята, — начала речь Гульнара Фазитовна, — ни для кого, наверное, не секрет, что у нас произошло одно недоразумение. Все уже знаете?
- Да-а-а! — хором ответили дети.
- Диме Белкину в глаз попали то ли снежком, то ли льдом, — продолжала она. — Сделал это Илья. Он попросил прощения у Димы. Дима его простил. Димина мама тоже хочет кое-что сказать.
- Илья, извини меня, — сказала Белкина, — я, конечно, была не права, но, пожалуйста, ты тоже сам в следующий раз думай, что делаешь. Хорошо?
- Да, — тихо ответил сын. Он сидел за первой партой в среднем ряду и смотрел в пол. Глаза его были на мокром месте…
 Вечером этого дня, когда от напряжения пережитой развязки инцидента не осталось и следа, Ильюха рассказал мне, что одноклассники делали ставки на то, кто из нас, родителей, победит.
- Ну, и каковы были соотношения ставок?
- Сначала, в пользу Диминой мамы — ведь она меня побила при всех. Потом, когда ты утром пришел и стал их спрашивать при Наталье Сергеевне, кто это видел, многие засомневались: решили, что ты ее засудишь. А когда она извинилась передо мной, то победу однозначно отдали тебе, папа. Все сказали, что ты крутой.
- На самом деле, сынок, победила майор полиции Хаметдинова, а Крутой — это фамилия одного известного российского композитора. Так и передай своим одноклассникам…

Букет доставка цветов Биробиджан среди-цветов.ру.

---

---