Комната, где можно поговорить на тему, почему Россия не Тунис.

Дерево Wangari | вторник, 01 февраля | 8

После митинга 31 января со мной встретились два тюменца примерно моего возраста. И примерно моих взглядов на жизнь. Они предложили для штаба Партии народной свободы небольшую комнату с компьютером и телефоном.

Сегодня я осмотрел её. Отличное место, центр города, недалеко от театра драмы.

Спасибо сторонникам партии.

Итак: меня можно найти в этой комнате каждый четверг с 18 до 20 часов.

3 февраля я буду там.

Виктор Егоров,

координатор тюменского регионального отделения Партии народной свободы — за Россию без произвола и коррупции.

Мой телефон:

8 904 494 03 95

Звоните, встретимся, поговорим за жизнь и за политику.

Приложение:

Статья Владимира Рыжкова "Почему Россия не Тунис?"

Одна из самых обсуждаемых в России тем последних дней — революционные события в Тунисе, Египте, Алжире, Йемене и других арабских странах, многие годы и даже десятилетия управляемых жесткими авторитарными режимами, равно неразборчивыми как в применении насилия против инакомыслящих, так и в способах личного обогащения диктаторов и их семей.
Популярная и высказанная уже многими точка зрения — что столь же неразборчивый в средствах и не менее коррумпированный российский режим, во главе со своим брутальным лидером, перевалившим недавно десятилетний рубеж своего пребывания у власти, может стать одним из следующих в череде падающих разложившихся автократий. Думаю, что для таких сравнений и прогнозов нет никаких серьезных оснований. Россия глубоко отличается от стран арабского мира и развитие событие в ней идет совершенно другими путями.

Арабский мир переживает колоссальный демографический взрыв.
В Египте из 80 миллионов населения почти сорок процентов составляет молодежь до 15 лет (32 миллиона человек!). В Иране молодежь — это 35% населения или 25 миллионов человек. Египетское население ежегодно возрастает более чем на миллион человек. При этом почти 20 миллионов египтян безграмотны, а безработица в стране составляет десятки процентов (официально — 10%, но этим цифрам доверять не стоит). Каир, как и другие мегаполисы региона, безмерно перенаселен (17 миллионов жителей) и сталкивается с катастрофическими городскими проблемами. Перенаселение, массовая нищета на фоне роскоши узких элит, дефицит питьевой воды, стабильно высокие безработица и дороговизна (относительно крайне низких доходов) жизни, малодоступность услуг образования и здравоохранения — типичные черты всех стран региона.

Именно многочисленная и ожесточенная арабская молодежь, лишенная жизненных перспектив в условиях экономического застоя и геронтократических диктатур, стала горючим материалом сначала для «жасминовой революции» в Тунисе, а затем для революционных костров, вспыхнувших в других арабских странах.
Россия, в этом смысле, представляет собой полную противоположность Тунису, Египту и Ирану. Если арабский мир являет собой бурлящий котел поднимающихся молодых наций, то Россия — медленно остывающую старую звезду.

Россия продолжает быстро терять население (по 700-800 тысяч в год), сталкиваясь не с избытком, а с острым дефицитом молодежи.
Этот дефицит уже в полной мере ощутили армия и вузы, работодатели и школы, а также пенсионный фонд, дефицит которого растет устрашающими темпами. В России около 40 миллионов пенсионеров на 75 миллионов работающих, и это соотношение продолжает быстро ухудшаться. Только в наступившем году численность трудоспособного населения сократится на 900 тысяч человек. Безработица на фоне глубокого спада экономики в кризис и нынешней стагнации, остается сравнительно невысокой именно в силу возрастающего дефицита рабочей силы, покрываемого только благодаря притоку трудовых мигрантов. Молодежь может рассчитывать найти работу несоизмеримо легче, чем в арабском мире. В условиях растущего спроса на рынке труда и прогрессирующего огосударствления экономики, в том числе роста рабочих мест в госаппарате и силовых структурах (до половины занятых в России уже работают в госсекторе) молодежь скорее избирает стратегию адаптации и конформизма, нежели протеста.

Не работает в России и такой фактор, как религия.
В Каире массовые демонстрации начались сразу после пятничной вечерней молитвы в мечетях. В России, при том, что большинство относит себя к числу православных, реально регулярно участвуют в религиозных службах и жизни общин считанные проценты. Церковь не является организатором народных масс, и, более того, открыто поддерживает власть, являясь одной из ее опор.

Исключительно низкими остаются пока политическое участие, интерес к политике, взаимные доверие и солидарность людей.
Только что «Левада — центр» подвел социологические итоги прошлого 2010 года. Тех, кого в целом устраивает нынешняя жизнь, по-прежнему много больше, чем недовольных. Заметное большинство дает такой ответ о своем положении: «жить трудно, но терпеть можно», и лишь небольшая часть отвечает, что «никак не могут приспособиться». Большинство (хоть и менее значительное, чем прежде), все так же выступает за стабильность, против быстрых изменений.

На этом фоне только треть россиян считает, что другим людям можно верить (в 1989 году было 52%).
Что с другими надо быть осторожными, полагают две трети — 66% (было 41%).

Крайне низок, и главное — продолжается снижаться интерес к политике. Очень интересуются политикой только 3% граждан России (в предыдущие 5 лет таких было в среднем 5-7%), а скорее интересуются — 29% (в 2009 году  — 37%). Совсем и скорее не интересующихся политикой оказалось 64%!

Одновременно с этим быстро нарастает отчуждение народа от власти и, в целом, от государства.
Как говорит социолог Борис Дубин, главная установка россиян сегодня такова: «Государство — это не я!». Согласно его формуле, россиян объединяет «неучастие и непричастность». 85% говорят, что не знает — куда движется страна. 80% отвечают, что общество не контролирует власть, что в стране нарастают произвол и коррупция. 2/3 констатируют, что весь госаппарат коррумпирован и разложен. При этом 60% снимают с себя моральную ответственность за власть и ее деятельность. Только 25% хотели бы участвовать в политической жизни хотя бы своего города или поселка. Еще меньше (и то теоретически) готовы принимать участие в акциях протеста.

Перед нами рождающая депрессию картина страны и народа, продолжающих медленно погружаться в трясину.

Вялый социум, проедающий (хоть у каждого, конечно, кусок разной жирности) сырьевую ренту, пока не могут расшевелить и зажечь новые и яркие общественные движения, от антифа до «синих ведерок», от Партии народной свободы и защитников Химкинского леса — до «стратегии 31».
Кремль продолжает параноидально бояться русской «оранжевой» или «коричневой» революции, не замечая того, что угроза будущему страны заключена совсем в другом — в прогрессирующей апатии, отчуждении, культурной деградации, распаде общества и государства, эмиграции самых активных и молодых на Запад, потере социального динамизма.

 

---

---